долго молчала. Чувствовала, что кот переживает за то, что сказал мне правду, но у меня не было сил ничего ему говорить. Да и что сказать? Что мне не хочется жить, что я и так всю жизнь шарахаюсь от людей, что жизнь моя полное дерьмо?
Порой наступает у человека черная полоса. Ему не везет на работе, в семье, даже в магазине может все яйца на полке разбить, но полоса на то и полоса, что рано или поздно она начинает сереть, а потом белеть. Череда событий сменяется, и вот человек уже с улыбкой на лице бежит навстречу жизни. А я родилась в черноте. У меня никогда не было ни полос, ни проплешин, ни даже пятнышек белого цвета. И я привыкла. Люди ведь ко всему привыкают: мирятся с капризами судьбы, охают, причитают, но всеми силами стараются не потонуть. Зубами вгрызаются и держатся на плаву.
Вот и я так поступала. Но устала. Руки постепенно опускаются даже у самых сильных и волевых, что уж говорить обо мне.
Слезы непроизвольно потекли из глаз, обильно смачивая повязку. Они затекали в уши, грозясь затопить их по самое не балуй.
– Кот. Вытри, пожалуйста, мне лицо. А то, сам понимаешь, руки не поднять.
Послышалась возня и кряхтение. И вот теплая человеческая ладонь аккуратно касается моей щеки.
– Ты голый, что ли? – улыбнулась я. Видимо, фамильяру надоело сидеть в шерстяном тельце.
– Извини, Ась. Не должен я был говорить тебе это все. – С неподдельной виной в голосе ответил он мне. – Никогда не думаю о последствиях.
– Бестактный, хамоватый тип. Но ты мне нравишься. Садись, я расскажу тебе о своих шрамах. – Не хотелось вспоминать об этом, но хранить в себе столько лет эту боль мне надоело. Да и те страдания померкли перед новыми.
– Не стоит. Я ляпнул, не подумав. – Пытался оправдаться кот (который уже и не кот). – Тебе лучше отдохнуть.
– Нет. – Твердо сказала я. – Рано или поздно тебе вновь станет интересно. Как ты знаешь, я с самого рождения кочевала по детским заведениям. Дом малютки, детский дом, интернат. В четыре года меня решила удочерить прекрасная семья. Своих детей у них не было – моей приемной матери удалили матку после автокатастрофы. Не знаю, что именно тогда произошло, но, как я позже узнала, она была на седьмом месяце.
После сбора всех документов, меня перевезли в частный дом с огромным двором. У них там был шикарный сад, клумба, даже красивые кованые качели. А в доме меня ждала своя отдельная детская. Знаешь, ребенку, который привык жить с пятью одногодками в комнатушке и делить со всем детдомом два туалета и душ, это казалось раем. Игрушек было навалом, а холодильник всегда забит вкусностями – о чем можно еще было мечтать?
Но в один момент у моей новой мамы что-то перемкнуло. Не смогла я заменить ей родную дочь. Когда мне было пять, она пришла ко мне в спальню. Отец остался работать на ночь, подменяя коллегу, и в доме мы были одни.
Господи, я никогда не забуду ту ночь. Меня разбудил тихий шепот. Испугавшись, я попыталась рывком встать с кровати,