так же шепотом ответила ему:
– Надо было, и встала!
– Ты не имела права. Ты ослушалась моего приказа и повредила остаток мозга! – Шепотом он перешел на повышенный тон.
– Не кричи! – прошептала она, так же повышая тон. – Дверь багажного отсека для ручной клади открылась, и оттуда начал выезжать рюкзак. Он упал бы на пассажира!
– Сумасшедшая, он упал бы мимо нее. – Он зажмурился на секунду и так же шепотом произнес: – Я могу отстранить тебя от работы за неподчинение приказу.
Оливия открыла рот от удивления. Она только что хотела этого человека? Даниэль Фернандес никогда не изменится.
– Вспомни себя в Коломбо, – прошипела девушка, – какому приказу не подчинялся ты?
– Я спасал человеческие жизни!
– Я тоже спасала!
– Ты могла погибнуть! – Даниэль прорычал эти слова и тут же осекся. Только что он озвучил то, о чем не хотел даже думать. Он признался в том, что переживает за нее. – Мне теперь расхлебывать это.
Оливия не знала, чему удивляться больше – тому, что он волновался за нее, или тому, что ему придется отвечать за этот случай перед начальством. Да еще Карим, как назло, находился на их борту, следя за всеми.
Оливия опустила глаза:
– Я не хотела создать тебе проблемы. Мы никому не скажем.
– Я вызову «Скорую» к самолету в аэропорту, – произнес Даниэль, резко разворачиваясь к своей двери, но Оливия перехватила его руку, обжигая своими пальцами кожу. Чувствовать ее стало волнительно. Она бы провела пальцами по всей его руке, ощущая подушечками пальцев упругость мышц…
– Пожалуйста, не надо, со мной все хорошо. Правда.
Даниэль молчал, смотря на нее, понимая, что тонет в бесконечном небе ее глаз. Это молчание прервала Келси, идущая в кабину пилотов с подносом, на котором стояли три чашки с ароматным кофе.
– Ой, – она не ожидала, что Даниэль увидит Оливию с пластырем на голове так скоро, – маленькое недоразумение, капитан. Ничего серьезного, рана не глубокая, а из головы всегда много крови течет.
Даниэль стиснул зубы, теперь сверля взглядом Келси:
– Поговорим после посадки, когда Карим покинет самолет.
Это было мудрое решение. Келси кивнула и, открыв дверь в кокпит, вошла внутрь. Она была уверена, что Даниэль не станет давать случаю огласку. Даже после посадки он вряд ли поднимет эту тему. Между своими все решалось быстро и просто.
Стоя друг напротив друга, Оливия и Даниэль молчали. Он мог бы сказать еще пару слов по поводу того, что обещал ее матери заботиться о дочери, но она никак не хотела подчиняться, рискуя жизнью на его самолете. Все шло к тому, что он сам лично будет пристегивать дочь Джины.
– Никогда больше так не делай, Оливия, – наконец произнес он, понимая, что дело не в обещании – дело в нем самом. Он помнил шрам на ее груди, полученный путем такой же боли, и каждая ее боль отзывалась у него где-то глубоко внутри.
– Не обещаю, – прошептала девушка, чувствуя спиной стену, к которой