вопрос. Но ее молчание – пытка. За три месяца Оливия изменилась. Она была той же, но вместе с тем какой-то другой. Задумчивой. Грустной. Как он. А может, это он изменился так сильно, что все кажется ему другим?
– А ты? – прошептала она, всматриваясь в его глаза, понимая, что скучала по их цвету. Она скучала по всему, что было связано с Даниэлем Фернандесом. Она хотела его снова и снова. Хотела его и боялась себя.
– Нет, – твердым голосом ответил он, не отводя взгляда, пытаясь понять, что вообще они только что сказали друг другу.
Внезапно в памяти всплыл цветочный магазин и среди ярко-красных роз – лишь одна орхидея. Он хотел ее. Желание обладать этим цветком стало наваждением. Если бы они не стояли посреди аэропорта, Даниэль не удержался бы и попробовал его на вкус, но голоса и люди были преградой. И обещание, данное девушке, – все забыть. Помнила ли она о той ночи? Вспоминала хоть раз за все время, что его не было рядом?
Становилось душно. Еще секунда, и нечем будет дышать. Оливия все сильнее сжимала ручку чемодана, заставляя себя чувствовать, что она в реальном мире, а не в своих воспоминаниях.
– Ну наконец-то! – прогремел голос Марка где-то вдалеке. – Мы вас уже заждались.
Все рассыпалось. Оливия расслабленно закрыла глаза, отгоняя ненужные мысли.
Они вновь пошли по длинному коридору рядом друг с другом, и девушка, уставшая столько молчать, наконец произнесла:
– Карим остался доволен полетом?
– Он всегда недоволен. Скорее всего, я не сдал экзамен.
Оливия внезапно остановилась, тормозя Даниэля, ухватившись за рукав его черного пиджака. Пальцы коснулись золотых полос на нем, и она тут же отдернула руку.
– Это я виновата? – Она вспомнила разговор с Каримом во время обеда. Все-таки этот разговор отрицательно повлиял на экзамен.
– Это я виноват, – мотнул головой он, продолжив путь, но девушка вновь догнала его.
– Что было не так, Даниэль?
Он улыбнулся, слыша свое имя:
– Тебе перечислить все мои ошибки?
– Хотя бы самую главную.
– Попал в грозовой фронт, не ушел на второй круг при посадке, хотя все говорило мне, что я посажу самолет в таких условиях без проблем.
– Бог мой… – прошептала Оливия, нахмурив брови. – Но ты посадил самолет достаточно хорошо для такой погоды.
– Нас занесло, самолет при посадке сначала коснулся полосы правой задней стойкой, – он усмехнулся, – потом левой задней, как американские горки. Карим назвал меня «лихачом».
Оливия, видя его улыбку, засмеялась:
– Капитан Даниэль Фернандес Торрес – лихач?
Он кивнул. Такое сравнение не приходило ей в голову. То, что Карим недолюбливает Даниэля, она почувствовала еще в самолете.
– Он тебе завидует.
– Не думаю, – теперь засмеялся Даниэль, – просто я часто отхожу от правил, и его это бесит.
Три месяца назад Оливия, услышав новость о провале Даниэля на экзамене, подпрыгнула бы от счастья. Сейчас