клей, я попыталась склеить два куска, опасливо поглядывая в сторону зеркала, где уже слышалось требовательное и многообещающее «два!». Клей тек на пол, но половинки кое-как держались. Я дула на них, а потом брызгала духами, надеясь о том, что Император помнит о том, что было написано в документе. Клей подсох, а я осторожно погрузила документ в зеркало. Прямо рядом со статуей шлепнулась бумажка.
Рука в черной перчатке наклонилась, подняла ее, рассматривая. Нет, императорская печать наверняка уже была поплывшей! Я сделала все, что могла…
– Это – не тот документ. Это – черновик, – процедил Император, а я поджала губы. – Ты что? В него рыбу заворачивала?
– Как вы могли такое подумать! – гордо ответила я, глядя на леща и капли клея на юбке. – Это – новые божественные благовония.
– То, что это «вония», я уже понял, – с надменной насмешкой вздохнул Император, отворачиваясь. – Где указ? Я тебя спрашиваю! Чем дольше я здесь стою, тем сильней мое желание положить конец твоему безобразию.
– Мое безобразие вполне неплохо себя чувствует и без вашего конца!– занервничала я, бегая по комнате. – Так что можете его не доставать!
За двадцать пять секунд в моей скромной божественной обители была сделана уборка с намеком на генеральную. Книги стояли на полочках, тряпки и белье лежали в стареньком шкафу, обнаруженном под грудой мусора. Два платья драных и ношенных платья превратились в мусорные мешки.
В отчаянии я полезла рукой под шкаф и нащупала несколько скомканных бумажных шариков. Я развернула один из них, потом второй, а потом третий. Указ что-то там с чем-то там… Две печати! Отлично! Я пыталась разгладить его, но пока что безрезультатно.
Я схватила с полки книги, придавив стопкой указ и усевшись сверху на него. В комнате царил относительный порядок, чего не скажешь про храм, где уже началось какое-то нехорошее движение.
Так, мужик, я не поняла! Еще одна попытка перевернуть священную чашу с какой-то ерундой, и ты узнаешь, что такое любовь зла! Император, влюбленный в козла обязательно войдет в историю!
– Держи свой указ! – я бросила его в зеркало, глядя, как воины по велению руки, обтянутой черной кожаной перчаткой, застыли на местах. В абсолютной тишине, Император склонился, отряхнул бумажку от лепестков, поднял ее и посмотрел на статую. Он молчал, а я слышала нехорошую усмешку в тишине.
– И где же он был? – произнес холодный голос.
– Там, куда я тебя пошлю! – огрызнулась я, стряхивая с себя пыль, ставя книги на полку и переводя дух.
– Надеюсь, что ты помнишь о нашем уговоре. Я дал тебе второй шанс. Еще одного шанса давать не буду! – в тревожной тишине произнес Император, расправляя рукой документ. – У тебя осталось меньше месяца! Я жду.
– Напомни, о чем мы договаривались? – поинтересовалась я, закусывая губу и морщась, как абрикосовая косточка. – Просто у меня столько …эм… дел…
– Ты издеваешься? – резко произнес голос в тишине. – Она не помнит! Уничтожайте храм!
Жрицы ютились