бусами, а ребенок пододвинул их к статуе, благоговейно опустив голову. «Только бы приняла! Только бы приняла!», – шептала девочка, с надеждой глядя на свой подарок. У нее был смешной, вздернутый носик, усыпанный целой поляной веснушек, светлые, почти белые волосы и голубые глаза. «Только бы приняла!», – шмыгал носик, а я с умилением смотрела на нее.
– Дорогая моя, – я подавила икоту, в поисках чего-то, что могла бы дать ей. Мой взгляд упал на какой-то тоненький золотой браслет, который валялся на полке.
– Вот! – я бросила его в зеркало, видя, как он опускается на пол в розовом сиянии. – Возьми! Это мой подарок тебе. Я постараюсь помочь твоей сестренке…
Ребенок плакал от счастья, прыгал и любовался браслетом, пока жрицы затянули свою молитву – убийцу моих нервных клеток. Так! Шкаф у нас отодвигается в расписании. Пойдем искать рабовладельца. Ничего! Сейчас узнаем, кто тут у нас лучший работодатель года!
– Покажи мне Нинэль! – потребовала я у зеркала, а оно тут же пошло ртутной рябью, вырисовывая образ полненькой, симпатичной девушки с милейшим личиком, светлыми кудряшками, выбившимися из прически и огромными голубыми глазищами. Когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись аппетитные ямочки. Мне кажется, что мужчины должны быть без ума от такого очаровательной пухляшки!
На Нинэль было серое платье и передник, волосы были сплетены в тугую косу. Она стояла возле какого-то чана и мыла посуду, мурлыкая какую-то незамысловатую песенку. Мимо шел высокий, худой и бледный мужчина, неся в руках книги и свитки и бухтел, что у него ничего не выходит. Ниниэль подняла на него взгляд, преисполненный той мечтательной задумчивости, которая сопутствует тяжелой степени тайной безответной влюбленности.
Тарелка выскользнула из ее мокрых рук, упала на пол и разлетелась вдребезги. Что тут началось! Ниниэль собирала осколки, мужской голос орал: «Ну сколько можно! Что ж у тебя все из рук валиться!». Пока Нинэль оправдывалась, она перевернула огромный чан с помоями, вызывав страдальческое: «Ааааа!!! Все! Конец моему терпению! Завтра я ищу новую служанку! Я не шучу!».
Я видела, как над ее головой проступает сердечко с чужим именем. Годрик… Годрик… Так вот оно что! Ай-я-яй! То есть, она влюблена в своего хозяина? Так, а с некромантом у нас что? Над его головой стоял мрачный крестик.
– А что означает «крестик»? – поинтересовалась я у зеркала, глядя на бледное нездоровой бледностью лицо некроманта и глубокую мужскую обиду на все живое.
– Крестик означает, что вы не сможете его больше влюбить ни в кого при помощи своей силы! – терпеливо пояснило зеркало. Я пыталась исхитриться и стереть сердечко над головой Нинэль, глядя на хмурое лицо возвышающегося над ней некроманта.
Зеркальная гладь всколыхнулась, а я услышала гневный голос зеркала.
– Я понимаю, что вы – богиня, а я вынужден вам служить, но вы же сами так захотели! Я вас предупреждал! Предупреждал! И теперь вы хотите убрать то, что сделали сами! – возмутилось зеркало, утробно вибрируя. – Я говорил вам, что последствия