кушать. С некоторой настороженностью я ждал от Миши вопроса – так что же я буду делать дальше?
Хотя после нашего утреннего разговора я постоянно думал об этом, но окончательного решения так и не принял. Поэтому, не дожидаясь Мишиного вопроса, я начал говорить.
– Знаешь, Миша! Я не смог рассказать тебе о своих планах, так как не был уверен, что я сам этого всего хочу. Все время, что мы работали, я размышлял о них. Сказать, что я твердо что-то решил, я не могу. Но все же, скорей всего, первое, что я сделаю – это поеду повидаться со своей дочерью, а заодно и проведаю бывшую супругу. Я как-то тебе рассказывал, что восемнадцать лет тому назад мы с ней разошлись.
– Да, я помню, – сказал Миша, – но ты никогда не рассказывал подробностей.
– Ну, что ж, у нас есть еще несколько минут, – подумал я. – Пожалуй, я тебе сейчас все расскажу.
Итак, мы жили довольно неплохо, у нас росла дочь девяти лет, которую я очень любил. Конечно, случались и ссоры, но не думаю, что чаще, чем в других семьях. Единственно, что меня настораживало в наших отношениях это то, что с тех пор как дочка пошла в школу, моя жена полностью ушла в свою работу. Ее назначили руководителем группы, начальство постоянно ее хвалило, и все разговоры дома так или иначе сводились к ее проблемам на работе. Меня это раздражало, но ничего с этим я поделать не мог.
Мои же профессиональные успехи в тот период были довольно скромными и я подумывал заняться чем-то другим.
Примерно за полгода до развода жена продвинулась по служебной лестнице еще выше – ее назначили начальником отдела. Это был ее триумф! Круг ее общения резко изменился, зарплата существенно выросла, и домой она приходила только ночевать. Очень быстро мы стали почти чужими людьми, нас связывала только дочь.
И вот однажды она заявила мне довольно будничным тоном, что она со мной разводится. Ей надоело слушать мои упреки – это мешает ей жить. Вначале я не предал большого значения ее словам, но вскоре она вручила мне повестку в суд.
Я готовился к суду, как к бою на последнем рубеже. Мне казалось, что приготовленная мною речь должна убедить любого в ошибочности нашего развода. Однако на суде судья выслушала довольно равнодушно наши первые заявления и дала нам полгода на примирение. Так что мое выступление не состоялось!
После суда жена сразу же заявила мне, что мириться она со мной не собирается, так как она все уже решила, и потребовала, чтобы я освободил ее от своего присутствия. Категоричность своего требования она обосновывала тем, что у меня была комната, в которой я жил до брака с ней, а ей необходим покой.
Я решил не обострять до крайности наши отношения и вскоре переехал в свою комнату.
Казалось бы, она должна была быть довольной, что своего добилась, но сильно ошибался. Скоро я это понял.
При разъезде мы договорились, а вернее, я сказал, что буду навещать дочь два-три раза в неделю и два раза в месяц брать ее к себе на выходной. На это мое заявление она ничего не ответила,