замечательной чаши. Темная ночь казалась светлее и теплее от её неяркого свечения. Воины княжества Феодоро двигались как в каком-то прозрачном коконе, отделявшем их от ужасной действительности разгромленного города. На всем неблизком пути до порта у них не произошло ни одной неприятной встречи, телохранителям не представилась возможность выказать доблесть перед своим князем.
В порт они добрались к рассвету. Восток едва зарозовел, когда феодориты вступили на длинный каменный мол, влажный от выпавшей росы. Их корабль, двухмачтовая шхуна «Мангуп», причален в конце мола. Князь Алексий с воинами прошли мол и поднялись на борт судна – кусочек милой родины.
Вся команда высыпала на палубу встречать своего князя – отношения среди феодоритов были простые, патриархальные – князь – отец народа, остальные – его дети.
Князь на вытянутых руках поднял чашу, и нежный жемчужный свет озарил лица его родных и друзей.
– Константинополь пал, – вымолвил князь. – Больше нам нечего здесь делать. Мы отвезем на нашу родину эту святыню.
Молча, благоговейно созерцали люди золотую чашу. На востоке разгоралась заря, серебристо-серая гладь моря окрасилась в нежно-розовый цвет.
По взмаху руки князя матросы втянули на судно трап и швартовочные тросы. Капитан взял курс на восток.
Князь спустился в свою каюту, чувствуя себя бодрым, полным сил после бессонной ночи, как будто это не он только что прошел по разгромленному городу, видя кровь, страдания, смерть.
Алексий поставил чашу на скромный стол – откинутую доску под иллюминатором в своей каюте. Макушкой он почти касался потолка – палубы шхуны.
Князь Алексий взял чистую рубашку, которую дала ему в дорогу мать, и бережно обернул священную чашу. Где же хранить такую драгоценность? Князь отстегнул от пояса кожаный кошель, вытряхнул его содержимое и уложил туда чашу. Реликвия будет с ним, пока он не принесет её домой, на гору Феодоро. Плавный ход быстрого судна внушал надежду, что феодориты быстро вернутся на родину.
Шхуна «Мангуп» день и ночь плыла на восток. Дарданеллы и Мраморное море миновали без происшествий. Легкая юркая шхуна птицей неслась по зеленым прозрачным волнам. Но при входе в Понт Эвксинский погода испортилась – небо затянули черные тяжелые тучи, разразилась гроза с блеском молний и ливнем, хлещущим поверхность взбаламученной воды. Паруса слетели с мачт и исчезли в пучине. Князь стоял на мостике вместе с капитаном, помогая удерживать рвущийся из рук деревянный штурвал. Остальная команда вычерпывала воду в трюме. Вот шхуна тяжело поднялась на очередную высокую волну, молния ударила рядом с левым бортом, морская и дождевая воды вскипели.
– Сейчас мы утонем, мой князь, – спокойно сказал капитан, руки его на рукоятях штурвала не дрожали, только костяшки пальцев побелели. Князь Алексий окинул взглядом разбушевавшееся море, страшное давящее небо и произнес:
– Такова, значит,