соседству с ним. С тех пор прошло много лет. Бывший рабочий поселок давно уже получил статус города, и на его площади, вокруг гипсового памятника вождю, указующему рукой в прекрасное далеко, даже успело появиться несколько каменных административных зданий. Но и после этого городок выглядел так уныло, словно над ним никогда не всходило солнце. Теперь же, когда леса в наших краях повырубили и завод оказался на грани закрытия, он медленно угасал, словно брошенный и всеми забытый одинокий старик. Так что, пожалуй, единственным радостным событием за последние несколько лет существования городка стала постройка в нем храма.
Храм построил тамошний уроженец, уже давно осевший в столице, где он имел некий весьма доходный бизнес. Хотя какой именно, толком не знал никто. В областной газете его поступок сравнивали с деяниями некогда известного, а впоследствии всеми забытого местного купца, в дореволюционные годы выстроившего в губернском городе церковь и богадельню. В связи с чем делали вывод, что, несмотря на десятилетия безбожия, благочестивые храмоздатели на Руси все-таки не перевелись. Правда, многие старожилы городка имели на этот счет другое мнение, известное каждому из нас по старинной русской поговорке: «От трудов праведных не построишь палат каменных». И о храмоздателе отзывались весьма нелестно: «Этот Ванька всегда был вор. Сколько раз он у меня с огорода морковку таскал. А теперь, знать, наворовал по-крупному, так и решил выпендриться». Короче, то ли потому, что несть пророка в своем Отечестве, то ли по какой иной причине, но земляки новоявленного благодетеля относились к его затее подарить родному городку Божий храм с изрядной прохладцей.
Надо сказать, что журналисты не без оснований сравнивали его с дореволюционным купцом-благотворителем. Потому что храм он построил поистине с купеческим размахом. Это был самый настоящий собор – огромный, пятиглавый, с беломраморным крыльцом, сверкающими золотыми куполами и гордо взметнувшейся ввысь колокольней, которая смахивала на знакомую каждому из нас по учебникам истории звонницу Ивана Великого, хотя все-таки и уступала ей размером. По соседству с ним серенькие каменные зданьица на городской площади смотрелись особенно убого, а уцелевший памятник с простертой дланью (на которой уже отсутствовало два пальца) и вовсе казался изображением, так сказать, человека с протянутой рукой… И хотя было непонятно, зачем понадобилось возводить в захудалом городишке столь монументальное сооружение, с появлением храма его вид несколько оживился, словно сквозь сплошную пелену серых туч вдруг блеснуло солнце…
На освящение храма приехали сам епископ, а также множество важных гостей из числа как духовенства, так и мирян. В их числе была некая приезжая знаменитость, гордо и загадочно именовавшаяся «коло коли стом». Прибыли и соборный протодиакон со стайкой иподьяконов, и весь архиерейский хор, и сонм корреспондентов всевозможных, так сказать, средств массовой информации. И прочие люди, по тем или иным причинам пожелавшие присутствовать на столь торжественном событии. Благо