было понятно. Эрик смотрел себе под ноги. Он ждал наказания. Он и не знал, что наказание уже поглощает его, как мрак окружающей их, холодной весенней ночи. Дэдрик увидел машину со стороны. Они уносились вдаль и становились все меньше и меньше, превращаясь в точку. На плакате Ричплейс была такая точка. Осталась от удаленной свастики.
Глава 2
Когда собирали вещи и дом становился пустым, когда приезжали покупатели, чтобы еще раз осмотреть комнаты и сад, когда, наконец, наступил последний день и следить за чистотой не было смысла, и комья земли, оставшиеся от ботинок отца, который то заходил в дом, то выходил наружу, задумчиво кряхтя, и прочая пыль и грязь, обычное дело при переезде, затуманили помещения, вот тогда–то Эрик отчетливо ощутил вкус крови, переполнявшей его голову, то чувство, какое бывает при простуде или высоком давлении, и еще тревога и страх, сгущавшиеся в нем последние дни заискрились в тот момент по–особому. Ему все казалось, что это происходит по его вине, происходит что–то страшное. Правда, что именно, он еще не знал. Переезд для их семьи был обычным делом, ведь когда–то его родители уже перебрались из Европы в Америку, а потом в Антилию. Дэдрику это не нравилось, он все рассказывал о том, как красиво было в Швеции, какая мягкая и полная природа, какой воздух, какое спокойствие, утраченное ими. После увольнения он стал молчуном, но прежде, бывало, оставшись вдвоем с Розой в саду, после ухода друзей, которые навещали Томасонов чаще всего по субботам, принося с собой вино, Дэдрик разговаривался.
– А дома? – говорил он. – Дома там из бруса. Они живые. От них идет тепло и здоровье. Там, где я жил, много людей строили такие дома. Американские дома из бетона и стекла – просто мертвые коробки. А эти антильцы строят дома из мусора. В любом из их семи городов выберись на окраину, там, где беднее всего, всегда сыро и грязно и стены домов от сырости разваливаются на лохмотья.
Дэдрику Антилия не нравилась, как и Америка. Из Швеции в Америку его привез отец, там он познакомился с Розой, которая тоже приехала из Швеции. Когда Дэдрик стал работать на Ролиарти, их семье пришлось переехать в Антилию.
– Америка – новая столица мира, – говорила она мужу. – Ты мало что знаешь об этом, потому что не читаешь хорошие книжки.
– Я читаю техническую литературу. На другое у меня нет времени, – ворчал в ответ Дэдрик.
– Поэтому ты и не знаешь. Художественная литература была придумана для развлечения. Ее писали простые люди, и потом она стала уделом вельмож и они стали писать о себе, таких богачах со страстями, в общем, они сделали из мифических героев путешественников – страдальцев. А потом литература опять вернулась в руки простых людей, которые особо не драматизируют, а просто рассказывают, как и было вначале. Просто развлекают. Это случилось до, во время и после войны, в довольно короткий промежуток и американцы многое в это вложили, потому что даже их авторы богачи были когда–то бедняками.
– Не забивай мне голову чепухой. Между литературой и реальной жизнью нет ничего общего. Америка