Наверняка это были не те, кто праздновал на площади Рыцарей Защитника. Хотя Унимо и попытался наскоро смазать воспоминания о безобразном представлении, полностью это ему не удалось. Горожане успели почувствовать страх – тот, от которого неприятно выходить на улицу, от которого нервно оборачиваешься и спешишь выбраться из мирной праздничной толпы. Страха, который отделяет тебя от камней мостовой, на которой ты спотыкался ещё ребёнком, от нежных вечерних огней города, от мира. Тьер, на самом деле, выиграл. Он выпустил вечно голодного зверя рыскать по улицам Тар-Кахола.
Унимо нахмурился и покосился на своего спутника: Тьер следовал за ним, как верный оруженосец, на шаг позади за левым плечом. Конечно, эта покорность была обманом: Нимо чувствовал глухое сопротивление своей воле, но не слишком упорное – Тьер благоразумно решил поберечь силы. Сейчас Мастер Реальнейшего победил, они оба это знали. Но всё могло поменяться. Реальнейшее непредсказуемо, как погода в Островной стороне.
Дорога к булочной Тэлли вела через центральную площадь Всех Дорог, мимо подсвеченного белыми огнями, уходящего в темноту осеннего неба Собора Защитника, через паутину переулков улицы Горной Стороны. В одном из таких переулков Унимо, мысленно сидевший на окне маяка, услышал резкий хлюпающий звук удара и вздрогнул. Конечно, он не должен был так пугаться: Мастеру Реальнейшего вообще не положено бояться. Тем более удара яблока о стену: Тьеру под ноги попалось карамельное яблоко, видимо, обронённое кем-то из праздничной толпы, испачканное в осенней грязи, с помятым боком. И Тьер изо всех сил пнул его, и оно, набрав скорость, врезалось в каменную стену дома – одного из тех, что застыли в трёх шагах друг от друга, оставив людям узкий проход переулка. Камень оказался прочней – и несчастное яблоко разлетелось красными брызгами. Брызгами ненависти Тьера к этому наглому городу, в котором каждый день умирали люди.
Унимо обернулся и шагнул к своему пленнику. Тот уже понял, что дело плохо, и попытался раствориться в стене. Но, конечно, ему это не удалось. В этом городе ему ничто не поможет, даже камни, обречённые вечности, как он сам.
Солёная волна ненависти затопила Унимо. Своей и чужой. В ней были страх за Тэлли и картины унизительного представления в театре, отрешённый взгляд мальчишки-канатоходца, да и боль от перелома ног – эта ненависть жила, требовала своей формы, жаждала воплотиться. Он хотел ударить Тьера. Разбить, как яблоко, его беззащитное лицо с полными ужаса глазами. Но не смог. Всё его воспитание в доме Ум-Тенебри встало на дыбы. И тогда он сделал хуже: он заставил Тьера снова целиться в яблоко на голове отца. Минуту, а может, дольше – снова пережить всё это, только ещё мучительнее – зная финал.
Чувствовать, как дрожат руки, тщетно стараться дышать ровно, убеждать себя, что всё получится… и главное – не смотреть ниже, в лицо отца (благодарение Защитнику, он догадался закрыть глаза!), смотреть только на яблоко, красное с зелёным, в цветах Королевства…
– Ненавижу тебя, ненавижу! – рыдал Тьер, скорчившись в грязи переулка.
Пошёл