Эта машина ночью сгорела. Искали-искали, кто поджег, контрразведчика подключили, а не нашли, кто поджег. Проходят годы, мы на одной встрече в ресторане на прощание выпили и Глуховцев Петр Матвеевич говорит: «Поехали ко мне в Ивантеевку»! Поехали – мы такси взяли «Волгу-пикап» и набились там человек восемь наверное. Приехали в Ивантеевку, жена Глуховцева Софья Николаевна стол накрыла, коньяк поставила. Мы выпили, а Василий Георгиевич Поршнев, комбат, пел хорошо и Василий Васильевич Тишкин пел хорошо – они пели! Песни попели, потом еще выпили, а Василий Георгиевич говорит: «Ребята, сядьте, держитесь, чтобы не упасть – я вам сейчас такое расскажу»! И рассказывает: «Я поджег»! Мы часа два хохотали, а что – времени много прошло, чего бояться-то.
А Мельников, командир полка, догадывался, что это он сделал, так он ему мстил все время. Вот как тот два ордена имел, он больше ничего ему не дал, ни медали, ни ордена. И когда форсировали Пилицу в Польше, это речушка-то маленькая. Машина Поршнева первая форсировала &nsh; лед там шел. Так Героя присвоили механику-водителю, а не Поршневу.
Как Вы относились к тому, что у вас в полку, в армии было много женщин?
У нас много не было. Их доля незавидная была. Вот была у нас в полку 1295-м одна девушка, где командиром был Либман, еврей. Он некрасивый, маленький, страшный, тупой еще вдобавок. А машинисткой была Аня Майорова – красавица, я мало таких женщин встречал. Она спустя какое-то время его пребывания в полку пошла с Мишей Зотовым в лес стрелять. Я смотрю они мишень самодельную понесли, я сидел на башне. Немцы обстреливали, настроение плохое было, я письмо родителям писал, не стал даже прятаться. Они прошли, а минут через пятнадцать Аню на носилках несут. Оказывается – Миша первый стрелял, мишень сбил, пошел поправлять и тогда она в себя выстрелила. Ее отправили в медсанбат 156-й дивизии, пулю вырезали из спины. Все думал и – гадал и, почему она это сделала. А Люба у нас была молоденькая, семнадцатилетняя девчушка, она по секрету сказала. Раньше позор был – девушка родила ребенка. Теперь это в порядке вещей. Она говорит: «Не хочу родить евреенка». Она уже почувствовала, что забеременела. Ее в тыл отправили после ранения.
Я промашку сделал. Как-то ездил в Горький еще на профсоюзную конференцию и мы обедали в ресторане. Что-то мне пришло в голову, я посмотрел – буфетчица. Потом, когда уже уехал, вспомнил – это же Аня! Подошел бы поговорить, много бы интересного могла рассказать. Вот такие вот дела у женщин.
Что значит, доля женщин на войне была незавидная?
Не женское дело война. К ним, во-первых, приставали все чиновники. А меняли как? Приехал командующий фронтом в армию, о, машинистка красавица! Он сразу адъютанту приказ, ее переводят туда. Вот так передавали из рук в руки. Это нехорошо конечно было. Но в целом, конечно, женщины большую роль сыграли. Четыре авиационных женских полка были, в танковых войсках десять механиками-водителями были, пять – командирами танков и четыре – командиры подразделений.
Где Вы любили во время марша находиться? Какое место танка выбирали?
Я