приказчиками Петербургской конторы, поскольку некоторые из них тоже посещали Англию в разное время. В Лидсе Швецов подробно ознакомился с работой фабрики по выпуску паровых машин. Помимо черной металлургии и машиностроения тагильчанин интересовался выплавкой и обработкой меди.
Из путевого дневника Швецова мы узнаем о том, что он, наконец, осуществил свою давнюю мечту и посетил Льеж. И не просто посетил, а работал в легендарном концерне около двух месяцев – на заводе по производству паровых машин, в цехах по выделке железа, прокатке и отливке, а также по изготовлению цилиндров паровых двигателей.
Практическое обучение Фотия Швецова было системным и шло по восходящей траектории. Судьба готовила его к тому, что на родине ему придется решать сложнейшие технические и геологические задачи в одиночку: придумать, как откачивать воду из шахт Меднорудянского рудника, с которой не справился работавший у Демидова в 1805-1809 году Клод Ферри[20]; осваивать метод пудлингования железа и производство рельсов для железной дороги Москва-Петербург, конструировать медеплавильные печи с использованием тепла отходящих газов, рассчитывать глубину шахты и крепь для смотрового грота уникальной глыбы малахита, которую он найдет в 1835 году. И всё это будет сопровождаться словами «впервые в России».
О том, что Фотия Швецова хвалят его профессора, мы узнаём из… письма Александра Ивановича Тургенева[21] из Парижа своему брату Николаю[22] в Англию 23 июня 1827 года: «Русский по имени Швецов, занимающийся за счет Демидова металлургиею, будет к тебе ходить. Он поедет путешествовать по Англии. Демидов воспитывал его здесь в школе des mines; он учился прекрасно и получил хороший аттестат от здешних. … Его хвалят».
Более подробно я напишу об этом знакомстве чуть позже, а пока процитирую строки из донесений комиссионера А.Вейера Н.Н.Демидову: «Среди книг, принадлежащих Швецову, есть одна, в высшей степени ценная рукопись курса школы; её получением Швецов обязан лишь только дружбе к нему его профессора»[23].
Поскольку в дальнейшем Фотия всегда представляли как ученика Пьера Бертье, члена Академии наук Франции, то, по всей вероятности, и здесь имеется в виду профессор Горной школы Пьер Бертье, с которым Швецова связывала многолетняя дружба. К сожалению, писем, свидетельствующих об этом, найти не удалось. Я делала запрос в архив Академии наук Франции о переписке русского выпускника с парижским академиком. Мне ответили, что личный архив Пьера Бертье не сохранился.
За время обучения в школе, как пишет В.С.Виргинский, Швецов собрал целый ящик книг, а также получил от Горной школы два ящика образцов минералов. Об их судьбе заранее «позаботился» всё тот же господин Вейер, распорядившись отправить коллекцию на Урал задолго до возвращения её хозяина на родину. Продиктовано это было вовсе не заботой о сохранности библиотеки и коллекции, – это была своего рода страховка, часть целого плана, который обеспечивал возвращение Швецова на