Божена обворожительно улыбнулась, и на ее щеках показались ямочки. – К тому же не думаю, что в архиве вам быстро найдут эту грамоту. Вы в любом случае потеряете много времени, и…
– Ну что вы, пани, – осторожно прервал ее Киннам. – Разумеется, раз мы договорились с вами, я не пойду в архив. Признаюсь, мне несколько неловко являться в ваш дом незваным гостем, но…
– Почему же незваным? – в свою очередь перебила его Божена. – Ведь я вас зову. Забудьте о неловкости, у нас всё без церемоний, папа достаточно простой человек, вот увидите. Люди все хорошие соберутся – с работы, из министерства…
– Хорошо-хорошо, я обязательно приду, – заверил Киннам девушку. «Ну и штучка она, однако! – подумал он. – Похоже, ей нужны вовсе не деньги, а… что же?» Вслух он сказал: – Полагаю, вечер будет достаточно торжественным?
– Естественно! Кстати, есть ли у вас какой-нибудь парадный… мундир? Папа будет на седьмом небе, если вы будете похожи на посланца императора.
– Я попробую его не разочаровать.
Добравшись до места, Феодор, однако, усомнился в том, что попадет на аристократический ужин. Он прошел сквозь грязноватую подворотню, миновал тесный дворик, потом другой – оба вымощенные булыжником и освещенные только яркими окнами чьих-то кухонь – и, потянув тяжелую старинную дверь, вошел в подъезд. Лифта не было, мутноватая лампочка горела высоко под потолком, но всё же Киннам разглядел, что подъезд содержится в порядке, хотя в присутствии кошек нельзя было усомниться. Он поднялся по широкой каменной лестнице с литыми периллами на четвертый этаж, попутно изучая таблички. Многие были старинные, потемневшие – хоть сейчас Кустасу в коллекцию…
На двери квартиры, где жила Божена, красовалась надпись: «Кшиштов Рынский, поручик, кавалер наград». Нажав на кнопку звонка, Киннам едва смог расслышать его звук, хотя, казалось бы, в тишине должна была раздаться громкая трель. Вскоре послышался звон ключей, дверь открылась, и Киннам увидел Божену. Но его поразил вовсе не ее наряд – девушка была в элегантном белом платье, тщательно причесана и накрашена с большим вкусом, – а то, что из открытой двери сразу вырвался шум застолья и звуки музыки.
– Здравствуйте, господин Киннам! – Божена радостно улыбнулась. – И простите: тут уже давно всё началось, но это и лучше, будет меньше церемоний… – Она провела великого ритора по коридору, точнее, через целую анфиладу небольших помещений, разделенных арочными проемами, ввела в просторную ярко освещенную комнату и громко произнесла: – Знакомьтесь, дамы и господа, это господин Феодор Киннам, ректор Афинской Академии.
Великий ритор учтиво поклонился и стал отыскивать глазами виновника торжества. Но еще прежде, чем Феодор обнаружил того во главе стола, в старомодном кресле с высокой спинкой, он почувствовал первую неловкость: за столом расположились люди весьма просто одетые и в самых непринужденных позах. Раскрасневшиеся немолодые мужчины