кружили вблизи компании «Могила и Ренессанс». По крайней мере, я старался держать их в том районе.
– Я же не думала, что Базиликус воспримет это так серьёзно. То есть решит, что я требую посадить тебя в камеру. Мне такое и в голову не могло прийти! Я просила лишь ограничиться наручниками, и всё!
Я слегка поскрежетал зубами.
– Ты что-то сказал?
– Нет-нет, ничего. Продолжай.
– Видимо, он ко мне слишком хорошо относится и хотел сделать приятное, переборщив с инициативой. Но когда я одумалась и прибежала к вам с заявлением, в котором написала, что снимаю с тебя все обвинения, твой комиссар почему-то побледнел. Он сказал, что даже не представлял, НАСКОЛЬКО я на тебя зла! То, что я хочу сделать, называется неприемлемым христианским милосердием, и после такого заявления с моей стороны ни один судья не даст тебе меньше пяти лет строгого режима со срыванием погон и лишением звания сержанта!
– Где это он взял такой закон? – Я так удивился, что даже на миг забыл все обиды на свою девушку.
– Говорит, в городском уставе от тысяча пятьсот какого-то года, и главный судья с мэром в курсе. Поэтому замять это дело не сможет, потому что не хочет рисковать своим креслом. Игнорировать такое заявление тоже нельзя, и хотя я пыталась эту бумагу прямо при нём съесть, твой шеф сказал, что это бесполезно. Ты же мне веришь, правда, милый?
– Э-э… мм… Знаешь, мне пора.
– А я хотела угостить тебя обедом… Держу пари, ты со своим очередным расследованием точно забыл поесть. Ну, позволь мне загладить вину, хоть чуточку, а?!
Я поневоле смягчился и, мельком глянув на часы, решил:
– У меня сейчас одно неотложное дело. Но, думаю, примерно через час я смогу встретиться с тобой в каком-нибудь кафе.
– Отлично, давай в «Морге».
– А там есть кафе?!
– Милый, я имею в виду ресторан морской кухни «Морг», Демонистическая улица, двадцать три. Я на машине, могу забрать тебя, откуда скажешь! Можно?
Кажется, её так захлестнуло чувство вины, что она уже начала ею упиваться.
– Нет, не беспокойся. Всё нормально. Я сам за рулём, найду по навигатору, встретимся на месте.
– Хорошо, любимый! Я так рада, что ты меня простил! Так счастлива, так…
Я отключил вызов.
А через десять минут уже подъезжал к двухэтажному офисному зданию в строительных лесах. Половина стен была оштукатурена, а вторая являла собой каменную кладку позапрошлого столетия. Тогда ещё использовали чёрный пережжённый кирпич, а раствор замешивали на крови жертвенных козлов. Заляпанная каплями бетона вывеска гласила: «Могила и Ренессанс». Застрахуем ваши страхи». Рядом была ещё одна, поменьше: «Мы надёжны, как вечная мерзлота». Видимо, намёк, что главный офис организации находится на севере, в Хмельсинки.
Я прошёл в фойе, где три маляра неторопливо красили одну и ту же стену в три разных цвета. В то время как четвёртый вообще расковыривал в углу свежую штукатурку. На лицах ремонтников был написан полнейший пофигизм, а движения были исполнены