все-таки сменилась?
«Геем нельзя стать. Им можно только родиться», – напомнил я себе. Ни разу в жизни я не пытался встречаться с девушкой, чувствовал дискомфорт, представляя себя с ней, и не испытывал к этому интереса. При воспоминании об Алексисе сердце мое вновь болезненно затрепетало.
– Скажи, Диана, – я невольно произносил ее имя с нежностью, ибо оно само уже заключало в себе немалую ее толику, равно как и его обладательница, – однажды мне довелось побывать в этом домике. Тогда я заснул на кровати в соседней комнате, а наутро обнаружил…
– Да, это была я.
– Спасибо…
– Не стоит. Давай пройдем в комнату и поговорим. В коридоре стоять не очень удобно.
Мы уселись за невысокий столик и продолжили разговор.
– Какое сегодня число? – спросил я.
– Двадцать пятое.
«Моя смерть наступила двадцать третьего января. Получается, прошло уже два дня? Я очнулся, когда меня похоронили. Неужели целых два дня мое мертвое, бледное, сломанное тело не предавалось земле?»
– Ты хотела о чем-то поговорить?
– Как ты умер? – спросила она.
И я рассказал ей все. Когда дошел до момента на кладбище, пришлось брать короткие паузы. Мои нервы были не из железа, и в конце концов я расплакался, словно ребенок, сложив руки на столе и спрятав в них лицо. Судорожно вздыхал, вытирал мокрые щеки о рукава толстовки. Со стороны это выглядело жалко и глупо, но об этом я думал в последнюю очередь. Мне казалось, слезы будут литься до тех пор, пока боль не исчерпает себя. Рыдания перешли во всхлипы, уже не кололо в груди, внутри царило опустошение. Все это время я ни разу не посмотрел на Диану, словно забыл о ее существовании рядом и не ждал жалости.
Она провела рукой по моим волосам и прошептала:
– Кто, кроме меня, поймет тебя… Сейчас я осознаю, что причина для моей смерти была смехотворно глупа, а проблема, которая к ней привела, – легко поправима. На свете нет ничего, из-за чего стоит уходить из жизни.
Ее слова могли показаться суровыми, но для моей души они стали целебным эликсиром, и я осмелился спросить:
– А ты, если не секрет, из-за чего решилась на это?
Диана улыбнулась уголком рта, а затем ухмыльнулась, но во взгляде ее были лишь боль и разочарование.
– Из-за школьных издевательств. Тогда это казалось тяжелым испытанием, которое мне не суждено пройти никогда. Но сейчас, сидя здесь рядом с тобой, я вдруг задумалась, какого черта велась на мнение окружающих, почему не встала в позу и не сказала: «А не пойти ли вам, господа, куда-нибудь от меня подальше и оставить в покое?» – Она состроила серьезное и одновременно смешное лицо специально, чтобы сгладить грубость последней фразы. И ей это удалось: я и не заметил, как улыбнулся сквозь слезы.
«А что мне мешало упасть перед мамой на колени, обнять ее и извиняться до тех пор, пока она не примет мое раскаяние?»
– Не все потеряно, Даан, – неожиданно холодно произнесла Диана.
– Что? – только и вымолвил я, когда все же решился посмотреть на нее. – О чем ты?
– Предыдущий