сам Шеннон с застывшей, странной улыбкой.
– Спокойной ночи.
Она лежала в темноте и смотрела во тьму.
Темнота стояла в душе.
Стоило зажмуриться, как на фоне век начинали плясать белые искры.
Догадка больно поразила Вильму – а что, если и у Шеннона в резиденции нет терминала?
Она ждала около двух часов, то проваливаясь в сон, то выныривая из водоворота фантастических образов, порожденных вечерним аттракционом. Раненая рука почти не болела, повязка прилегла к коже и не мешала.
Через два часа внучка Кантера встала и, двигаясь абсолютно бесшумно, выскользнула из комнаты. В первую очередь она отключила «сур» – систему управления резиденцией. Это легко можно было сделать с маленького пультика у кровати. Теперь квартира не реагировала на перемещения и, следовательно, некстати воссиявшая люстра не могла разбудить психотехнолога. Расположение комнат в виде схемы залегло во встроенной памяти глаз, эта схема пополнялась по мере необходимости. Рыбы в аквариуме равнодушно смотрели вслед странному существу без плавников – для них Вильма была лишь неясным образом за пределами обитаемого мира.
Она же быстро и ловко обшарила гостиную, но не нашла там ничего полезного, проскочила через холл и вернулась к выходу из резиденции.
Защитное поле, невидимое для обычного зрения, для Вильмы выглядело пленкой – безобидной, пока не трогаешь, и малоинтересной, если не нужно выбирать пути для отступления. Арка выхода мерцала так призывно – прямо как ворота в рай. Дин, по-видимому, всерьез позаботился, чтобы Вильма не влетела в опасную преграду – поперек проема был выставлен символический, но довольно прозрачно намекающий на истинное положение вещей барьерчик.
«Он не знает, что я вижу мир совсем не так, как видят они», – с некоторым удовольствием подумала внучка Кантера и вернулась в холл.
В попавшуюся по дороге ванную комнату заглянула мимоходом – и так было понятно, что там нет никого. Скорее всего таких местечек в резиденции отыскалось бы несколько, в расчете на ватагу гостей, но сейчас во всем пространстве, отведенном башней обер-координатору, не было никого, кроме Шеннона и самой Вильмы. Внучка Кантера закрылась в ванной, поколебавшись, на всякий случай включила освещение вручную и бегло осмотрела вещи. На полу лежал ковер, который отлично глушил шаги – это понравилось. Ящички трельяжа оказались по большей части пусты, той особой тоскливой пустотой, которую придает мебели длительная ненужность. Чистота, порядок и ни единого уголка, где оказалось бы что-нибудь полезное.
Вильма алиби ради смочила руки водой и выбралась наружу.
В гостиной стояла тишина, не нарушаемая ничем, кроме шелеста легких пузырьков в аквариуме. Дверь справа вела в бильярдную комнату, следующий переход – в домашнюю оранжерею. Там колыхалась влажная духота, было тепло и пахло цветами. Капли воды ползли по кожистым листьям. В глубине, среди листвы, причудливо искривленных веток и бледных ночных цветов, то ли возился