разбился насмерть. Мне кажется, я должна знать.
– Никакой связи между письмом и этой трагедией нет! Позже, уже после того, как ты прочитаешь свое письмо… Ммм… И съездишь еще разок на Кипр… Ты узнаешь, Наташечка, ты узнаешь обо всем, что я просил Касулидиса сделать!
Я устала бороться.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, Лешечка. Открываю?.. – Я прижала трубку телефона плечом к уху и намеренно медленно надорвала краешек голубого конверта, чтобы он услышал звук рвущейся бумаги. Вслед за вскрытием «таинственной почты» я уже собралась спросить Алексея о зажигалке с инициалами «А. К.», как вдруг он заявил:
– Стой! Подожди!
– Что такое? Что?..
– Наташа, давай сделаем так. Отложи-ка письмо в сторону. Мы сделаем по-другому. Я приезжаю к тебе праздновать твой прошедший день рождения, и мы вместе…
– Леш, ты забыл? Мы расстались.
– Нет, у меня сердце плохое, а память в порядке. Потерпи еще чуть-чуть, девочка… Не вскрывай конверт! Пусть полежит еще несколько дней. Я сам хочу сказать тебе то, что там написано. Это будет правильно. Я многое обдумал, когда смерть моя рядом прогуливалась… Не хочу, чтобы ты плакала. Или поняла меня неверно… – Его голос казался взволнованным.
Я молча пожала плечами. Может, действительно к лучшему? Поговорить с ним все равно придется. Пусть приезжает, видно же, что не отстанет от меня Лешка, не может он смириться, что все кончено, что я не хочу больше строить «Храм нежных чувств» с другом детства, женатым на другой женщине. Глаза в глаза я и выясню все по порядку… Пусть расскажет, что такого было в конверте, что Костас Касулидис его до дома не довез?… И про зажигалку спрошу… Может, он и про мои разбросанные вещи тоже что-нибудь предположит?
Мне снова и снова слышались слова Савиновой, предупреждавшей меня о неизвестной опасности. Господи, бред какой-то! Я, Лешка, Алла, даже грек-киприот Костас Касулидис – ОБЫЧНЫЕ ОБЫВАТЕЛИ! С нами не должно происходить ничего из того, что случается в книжках и показывают по телику!..
– Ты чего молчишь? Эй? Пожалуйста, заинька! Солнышко мое, – просил меня Лешка, по-своему трактуя мое затянувшееся молчание.
– Леш, перестань. Солнце на небе, зайцы в лесу. Ладно, приезжай, мне тоже с тобой поговорить надо. В любое время. Я на даче, с сыном сижу, родители на недельку в Париж уехали, а я в отпуске на две недели… Нет, без звонка. Я всегда дома, хотя телефон отключен будет. Только я, Пашка и природа.
– Ты замечательная. А мама какая!.. Я… – Лешка был слишком ласков. Нет! Нет! Нельзя! Уважаемые мужчины, непозволительно так вести себя с женщинами, они же, как Снегурочки, от тепла плавиться, таять начинают.
– Да отпусти же ты меня, как и я отпускаю все ниточки, связывающие меня с тобой. Аминь! – воскликнула я и повесила трубку.
Если бы я знала, что все так получится!
Но раз принято решение, значит, ни шагу назад. Какая романтика, если все истории любви уже описаны в лучших произведениях литературы и киноискусства? Что мы, обычные людишки, можем