сын двоюродной сестры троюродной бабки – что-то в этом роде. Он служил в нашей семье примером того, как можно прогореть, если будешь недостаточно осторожен. У дяди Натана был небольшой ювелирный бизнес в начале двухтысячных, он хотел расширяться и купил с этой целью землю для постройки мастерской, по совместительству торгового павильона. Купил у Штольцев – они давали самую выгодную цену. А потом выяснилось, что место было продано нелегально, город забрал его обратно, а дяде Натану пришлось сносить постройки за свои деньги и убираться, поджав хвост.
– Немного, – осторожно сказала я.
– Это Штольцы его довели до сумы, – горько сказал отец.
– Пап… они просто пытались расстроить его бизнес. А потом, ты сам говорил, дядя Натан нашёл доказательства, и Штольцы загремели в тюрьму.
– Яника! – одёрнула меня мама.
– Ну хорошо, схлопотали срок.
– Яника!
– Получили срок, – исправилась я окончательно, и мама удовлетворённо кивнула.
– Ты не понимаешь, – снова начал отец, – они же все бандиты, проститутки и сводники, в девяностые на рэкете поднялись.
– Максим!
– Проститутки и сводники! Ей уже двадцать два, я могу говорить с дочерью так, как хочу! Я же не сказал «шл… – он осёкся в последний момент, мама уже набирала в грудь воздуху. – Всё, всё, всё! Молчу. Так послушай, – он снова обратился ко мне, – а новый гостиничный комплекс на Первомайской? Увели из-под носа! Расстроили сделку! А как они ловко отжали бизнес у Белянчиков? А ограбление инкассаторов пять лет назад?
– Но мы же так и не выяснили, Штольцы там были или нет, – неуверенно сказала я.
– Да кто же ещё! И это бы доказали, если бы исполнитель не умер в камере! А почему он умер? Кто ему помог? А? Что ты молчишь?
А что мне было сказать. Я была воспитана в сознании, что Штольцы – истинное зло на земле. Что они пришли в этот мир для того, чтобы мучить и терзать нас, Миргородских. Что все шишки, которые только ни сыпятся на нас, сорваны с веток и запущены исключительно Штольцами, этими бандерлогами городских джунглей.
Успокаивало только то, что основная масса тех преступлений, которыми пугали меня родные, случилась давно, ещё до моего рождения. Последний всплеск «военных действий» пришёлся на девяностые. Старшее поколение пережило всё на своей шкуре, а нам, младшим, уже начало казаться, что это лишь сказки минувших дней. Что сейчас, в цивилизованном обществе, и Миргородские, и Штольцы, очутившись на одном приёме, только раскланяются и разойдутся (в девяностые это, наверное, завершилось бы захватом заложников и перестрелкой… ну, по крайней мере, мне так представлялось).
– Итак, Яника, – снова начал отец после паузы. – Ты поняла, что надо делать?
Он ждал ответа, и я через силу кивнула. Но этого оказалось мало.
– Повтори.
– Выйти за Штольца, забеременеть, родить мальчика, уйти от Штольца, – проговорила я, как послушная девочка, заучившая на Новый год стишок для деда Мороза.
– Верно, – отец кивнул. – Со Штольцем мы разберёмся сами. Не волнуйся, комар носа не подточит, – это уже было обращено