тут же мелькнула тень и вспышка мгновенно погасла. Ангелина вновь открыла глаза, точнее один глаз. Правый, нестерпимо ныл. Она с трудом протянула руку к лицу и попробовала дотронуться до него.
– Не трогай… У тебя гематома, – услышала она женский голос, – И жар.
И правда, Ангелину просто лихорадило от духоты. Медленным движением она сбросила с себя лёгкое вязаное одеяло. Тяжёлая ткань бесшумно упала на пол.
– Где я? – промямлила девушка заплетающимся языком, – Сколько я спала?
– Ты была подключена к капсуле три дня, – спокойно ответили ей, – Сейчас у тебя жар, но ты восстанавливаешься. Тебе надо поесть.
– Я не хочу… – скривилась Ангелина.
Мысль о еде вызывала неприязнь. К горлу подступил тошнотворный комок, который она тут же проглотила. Во рту ужасно пересохло.
– Пить, пожалуйста… – прошелестела она сухими губами.
Ко рту тут же поднесли стакан с прохладной водой. Ангелина схватила его и с жадностью выпила всё до последней капли. Ей сразу стало легче. Опустив глаза, она увидела кустарный катетер торчащий в руке, с толстой иглой воткнутой в вену. По прозрачным проводам, уходящих далеко вверх, прямо к капельнице, медленно циркулировала прозрачная жидкость. Ангелина невольно поморщилась.
Три дня. Целых три дня она спала. Как такое возможно? Она совсем ничего не помнит. Только голоса.
– Где Алекс? – взволнованно спросила девушка, постепенно приходя в себя и более трезво оценивая окружающую обстановку. Её взгляд перемещался по территории, смутно казавшейся ей знакомой.
Она лежала на чистой отглаженной белой простыне. Ещё одна одинокая лампа сиреневым светом охватывала просторную зону, с кучей всевозможных медицинских приспособлений.
«Лазарет» – пронеслось в голове.
Девушка расслабленно откинулась на подушку. Быстрыми мелькающими в голове картинками, пронеслись воспоминания последних дней, точнее единственного дня, который она хорошо помнила. Алекс, лес, волки…. Иные. Ангелина вздрогнула, когда в её мозгу появилась картинка незнакомого рослого мужчины и его удар по лицу. У неё едва не посыпались искры из глаз, но после этого… тишина и пустота. Больше ничего.
– Алекс… – повторила она настойчиво.
– С каких пор, ты зовешь нашего господина по имени? – насмешливо спросил голос, – Это право только наших женщин. Ты дикая. Не знаешь законов.
«Законы? Женщины? О чём она вообще?»
Ангелина со стоном повернула затёкшую голову в сторону собеседницы. Как она и предполагала, это была молодая дама, лет сорока. В уголках её карих глаз пролегли едва заметные морщинки. Тонкие бледные губы она сжала в одну ровную линию, что видимо, означало её отчуждённость и недовольство. Женщина сидела на деревянном стуле, обтянутым войлоком, в напряженной позе студентки первокурсницы. Будто бы её насильно привязали к своему месту и заставили держать солдатскую осанку.
– А как его ещё называть? – искренне не поняла