на то, чтобы пересобрать мозг машины. Теперь надо было объединить его с механическим основанием и заставить гармонично работать вместе.
Когда Колл соединила механизмы и размагнитила подъемник, она задумалась о своем напарнике. Ей нравилось работать с Вриссом. Он был трудолюбивым, изобретательным и сосредоточенным на своей работе куда больше, чем можно было сказать о других членах команды. Она отсоединила цепи от стабилизатора, и проследила, как подъемник возвращается на свое место под потолком.
Из-под механизма послышалось насвистывание Врисса – мелодия, которую они подцепили в каком-то баре во время прошлой остановки. Колл улыбнулась, вспомнив тот вечер. Это была еще одна причина, по которой ей нравилось работать с Вриссом. Обычно он отличался жизнерадостностью, и с ним было легко.
Она тоже начала насвистывать, подхватив мотивчик, и экспромтом у них получился неплохой дуэт.
Затем Колл отстраненно заметила, что в ангар вошел еще один человек. Она продолжала насвистывать, стараясь не напрягаться и не транслировать свои чувства. Потому что если она не будет осторожна, то Врисс заразится от нее напряжением. К тому же она не хотела отвлекать напарника, пока он работает. Так что женщина насвистывала, а человеку, шагавшему по мосткам наверху двигательного отсека, уделяла самое минимальное внимание.
Это был Джонер. Имени его Колл не знала, да и было ли оно вообще? Впрочем, ей было плевать. Плевать, если бы Джонер умер. Она его ненавидела. Ненавидела все, чем он был, все, что он делал. Бывали дни, когда ее основная работа на борту «Бетти» заключалась в том, чтобы Джонер не понял, насколько он ей не симпатичен. Это понравилось бы ему слишком сильно, а она не хотела доставлять ему такое удовольствие.
Жилистая женщина-техник старалась, чтобы присутствие Джонера не отвлекало ее от работы. Он осыплет ее насмешками, если она выронит болт или обдерет костяшки пальцев из-за невнимательности. А еще ей не хотелось, чтобы Врисс узнал, что Джонер здесь. Может, если они оба его проигнорируют, он просто уйдет восвояси.
«Без шансов», – подумала Колл, когда высокий, крепко сбитый и сильный мужчина остановился прямо напротив них. Он ухмыльнулся – его узкие, льдисто-голубые глазки напоминали ей свиные. Без сомнений, этот тип был самым уродливым человеком, какого она когда-либо видела, и уж тем более его не красил рваный шрам через все лицо. Джонер ухмыльнулся еще шире – шрам исказил улыбку, превратив ее в отвратительное подобие нормальной – и тоже подхватил мелодию. Только его версия песни звучала с гаденьким, грубым, уродливым оттенком, что хорошо подходило его внешности.
Боковым зрением Колл заметила, что Джонер вытащил карманный нож, раскрыл его и принялся вычищать кончиком лезвия грязь из-под ногтя большого пальца. Она отвернулась так, чтобы он мог прихорашиваться без ее внимания, и заставила себя продолжать насвистывать вместе с Вриссом. Даже усилила громкость в надежде, что Врисс не услышит Джонера. Вот потому-то она и не увидела, метнул ли Джонер нож в ногу