лишь около года, и то прибавил за это время сорок два фунта. Сейчас, конечно, я не стану утверждать, что ты прибавишь за год эти самые сорок два фунта, поскольку выглядишь поупитаннее, чем кожа да кости, но меня нисколько бы не удивило, если бы ты прибавил двадцать, а то и двадцать пять фунтов в течение восемнадцати месяцев, а может даже и побольше; и это было бы тем более неудивительно, Томас, если принять во внимание твой рост и телосложение.
– Ходят слухи, – спросил Томас, – что Мариэтта Хаймс не строга в вере?
– Что? – возмутился Асаф. – Ты хочешь сказать, что она язычница?
– Вовсе нет, – сказал Томас, – я сказал только то, что слышал, ничего больше; говорят, что она иногда посещает одну церковь, а завтра – другую, и что если бы в нашем городке была католическая церковь, она пошла бы и туда. Кто может сказать, что можно ожидать от женщины, если она не в состоянии разобраться даже в таких простых вещах?
Асаф слегка раскраснелся.
– Место, где Мариэтта окажется, – тепло сказал он, – в царствии небесном расположено в первом ряду, и если те, кто так говорит о ней, исправятся, они сами смогут убедиться в том, что я прав. Не беспокойся об этом, Томас. Мариэтта Хаймс благочестива с головы до ног.
Мистер Рупер поерзал на лавке и закинул ногу на ногу.
– В таком случае, Асаф, – сказал он, выказав несколько больше заинтересованности, чем ему бы хотелось, – если предположить, что все, сказанное тобою, правда, какие у тебя есть основания полагать, что миссис Хаймс не устраивает та жизнь, какую она сейчас ведет?
– Все основания, – ответил тот. – И, признаюсь, эти основания меня сильно удручают. Она хочет, чтобы в доме был мужчина; это естественно. Она не была бы Мариэттой Хаймс, если бы это было не так. Когда я перебрался к ней жить, то думал, что этим все решится; но это не так. Я ее не устраиваю. Я не хочу сказать, что она ищет другого мужчину, но если он встретился бы ей, и если бы он оказался вполне подходящим, то, по моему мнению, она отдала бы ему свою руку. Я никому не стал бы об этом говорить, кроме тебя, Томас Рупер, поскольку знаю, что ты – именно такой мужчина.
Мистер Рупер никак не отреагировал на этот комплимент.
– Не удивляюсь, что твоя сестра тебя не устраивает, – сказал он, – поскольку ты самый ленивый из всех, кого я знаю. Только вчера я слышал, как в таверне говорили, – только вчера! – что за самый большой срок никто не сможет сделать меньше работы, чем ты.
– Есть работа, и есть работа, – назидательно заметил Асаф. – Некоторые люди работают руками, а некоторые – головой.
Томас ухмыльнулся.
– Больше всего меня поражает, – сказал он, – что твоя голова чаще всего работает языком.
Асаф не относился к людям, обижающимся по пустякам, в особенности, когда это было не в его интересах, так что он никак не отреагировал на замечание приятеля.
– Я не делаю больше того, чем это необходимо, – сказал он, – против чего она и возражает; хотя, конечно, иного и нельзя ожидать от человека, который будет заниматься домом, не имея к нему никакого интереса, в отличие