предъявляли его миру. Те, у кого подобный аппарат окажется в руках, могут использовать его с разными целями, и тот вред, который был нанесен вам, когда я принял вас за сумасшедшего, может оказаться пустяком по сравнению с ним.
– Дружище, – воскликнул я с некоторым волнением, – я уже думал на эту тему. Маленький аппарат в этом рюкзаке, единственный, который у меня есть, доставил мне немало радостных минут. Но теперь я знаю, что он косвенно стал причиной неприятностей моих и моих близких, не говоря уже о прямых опасностях и неудобствах его использования, о которых я расскажу как-нибудь потом. Секрет известен нам троим, и мы будем хранить его. Но даже в единичном экземпляре этот аппарат служит источником соблазна и опасности для каждого из нас.
Как я уже упоминал, я держал рюкзак в одной руке; другой я быстро повернул винт. Прошло несколько минут – и вот он уже поднялся над моей головой, а я с трудом удерживал ремни.
– Смотрите! – У меня хлынули слезы.
Я разжал пальцы, рюкзак рванулся вверх и исчез во мраке ночного неба.
Я собирался объяснить свой поступок, но не смог бы сделать это при всем желании, поскольку моя жена бросилась мне на грудь, рыдая от радости.
– Ах, я так рада, так рада! – повторяла она. – И ты никогда не сделаешь другой?
– Никогда! – ответил я.
– А теперь давайте поспешим к Джанет, – предложила моя жена.
– Вы не представляете себе, каким тяжелым и неуклюжим я себя ощущаю, – сказал мистер Гилберт, стараясь идти в ногу с нами, когда мы возвращались. – Если бы я носил этот рюкзак немного подольше, я вряд ли смог бы с ним расстаться!
Джанет удалилась, но моя жена прошла к ней в комнату.
– Думаю, она сейчас чувствует то же самое, что и наш мальчик, – сказала она, вернувшись. – Но, уверяю тебя, дорогой, когда я вышла, в комнате над садиком осталась самая счастливая девушка на свете.
А еще в гостинице было трое очень счастливых пожилых людей, проговоривших друг с другом всю ночь.
– Я сегодня же напишу Герберту, – сказал я, когда мы расходились, – чтобы он встречал нас всех в Женеве. Думаю, для молодого человека не будет никакого вреда, если он на некоторое время прервет учебу.
– Вы должны разрешить мне добавить к письму постскриптум, – сказал мистер Гилберт, – и я уверен, что ему не потребуется рюкзак с винтом за спиной, чтобы прибыть к нам как можно быстрее.
Так и случилось.
Это замечательно, воспарить над землей, подобно крылатому Меркурию, чувствуя себя свободным от воздействия гравитации, тянущей нас вниз, затрудняющей наши движения. Но это удовольствие вряд ли может сравниться, как мне кажется, с тем, что испытывают два юных любящих сердца, соединившиеся после разлуки, казавшейся им вечностью.
Что сталось с корзиной и рюкзаком, разлетелись ли они в разные стороны, или встретились где-нибудь в верхних слоях атмосферы, я не знаю. Но если они уплывут далеко-далеко и никогда не попадут в руки кого бы то ни было, я буду счастлив.
Узнает ли когда-нибудь мир