лет.
Ее назвали Евой.
Она олицетворяла собой возрождение человеческой расы. Она стала ответом на молитвы людей. Для всего мира она была главной заботой и последней надеждой.
Ева, спасительница человечества.
Я – Ева.
1
Ева
Хорошие пальчики, озорные пальчики. Хорошие пальчики, озорные пальчики. Хорошие пальчики, озорные пальчики…
Сидя на краю Капли и болтая ногами, я вытягиваю ступни вперед, потом сгибаю их, чувствуя напряжение икроножных мышц, и наслаждаюсь ощущением ветерка на моей коже.
Мне нравится здесь. Снаружи. Нежиться под теплыми лучами солнца. Высота меня не пугает, и это хорошо: кажется, я всю жизнь живу над облаками в построенном для меня святилище, где ем, учусь и расту. Все, что мне только может понадобиться, находится здесь, в просторном пузыре Купола, сквозь стеклянные стены которого глядит красота внешнего мира. Солнечные лучи отражаются в каждой поверхности.
Здесь, в моем доме над облаками, меня не видно, и я ничего не могу разглядеть за белой воздушной пеленой, скрывающей мир и меня друг от друга. Правда, порой мне кажется, будто я вижу очертания города внизу, но, возможно, это всего лишь игра воображения.
Тем не менее, мне нужно быть ближе к миру. Мне нужно познать его. Вот почему я люблю сидеть на Капле. Это мое место, моя пристань в конце пути в никуда. Только здесь, в тишине и покое, я могу поразмышлять о прожитом дне и своем будущем.
Нашем будущем.
Будущее.
– Вот ты где, – говорит Холли, проходя через стеклянные двери в нескольких метрах позади меня. Можно подумать, я могу быть где-то еще.
Я редко бываю совсем одна. Или, скорее, никогда не остаюсь надолго, прежде чем появляется она. Не отрывая глаз от прекрасного вида, я приветственно машу ей рукой. Холли не виновата в том, что нарушает мой покой. Она лишь выполняет то, что ей велят. Они хотят слышать мои мысли – особенно сейчас, в преддверии завтрашнего дня. Потому ее и послали ко мне. Холли. Моя лучшая подруга. Моя постоянная спутница. Мой якорь. Только что мы вместе с ней обсуждали в классе, как это Уильяму Шекспиру удается превращать трагедию в почти что комедию. Она высказала немало интересных мыслей, которые показались мне интригующими и глубокими – иногда я узнаю от нее не меньше, чем от преподавателей.
Впрочем, сейчас Холли совсем другая. Она не похожа на всезнайку и выглядит более… понятной.
– Милые туфельки, – киваю я на оранжевые слипоны, когда она садится рядом со мной. Ее медовые светлые волосы даже не шелохнулись на ветру, однако она плотнее запахивает джинсовую куртку, словно ежась от холода.
Меня забавляет то, что ей постоянно меняют наряды, подбирая одежду на каждый день и каждую встречу со мной. К чему все это? Возможно, чтобы показать, чего ждут от меня, или пробудить во мне чувство стиля и интерес к моде, потому что мне ведь не у кого учиться. Я – единственная девушка на планете.
Мне никогда не говорят прямо, что надеть. Я могу выбирать что угодно из множества вещей, хранящихся