дне, о том, каких усилий он потребует. Я думаю о том, какой неловкой, неестественной и неуклюжей могу предстать – не по своей вине, а скорее из-за всей этой нелепой ситуации.
Я машинально лезу в карман и достаю разноцветный кубик Рубика – как и мой гардероб, это отголосок ушедшей эпохи, в которой наверняка жилось намного проще. Вот почему я так увлечена этой игрушкой – для меня утешение вертеть кубик в руках и слушать скрип его пластиковых деталей, трущихся друг о друга.
Сжимая его обеими руками, я прокручиваю подвижные грани так, чтобы цветные квадраты менялись местами. Я всегда любила разгадывать эту головоломку. Поначалу было очень трудно. В детстве я смотрела на него часами, крутила беспорядочно, пока не начинала злиться. По ночам мне снилось, как я собираю этот кубик! Помню, Холли дразнила меня: «Просто сними наклейки, а потом верни их обратно на нужные места», – говорила она, зная, что я никогда не буду мухлевать. Теперь я легко собираю его, почти не задумываясь упорядочиваю цветные квадраты. Когда-то решение этой головоломки успокаивало мой разум, но теперь покой наступает от того, что удается чем-то занять свои руки.
– Что ты делаешь, зачем ты притащила эту штуку? – Голос Холли взлетает на октаву вверх. Она мгновенно впадает в панику при виде ретро-игрушки в моих руках и оглядывается на стеклянные двери позади нас.
– Он лежал у меня в кармане, я и забыла про него. – Приходится изворачиваться, делая вид, будто ничего страшного не происходит. По правде говоря, я знала, что кубик при мне, но реакция Холли меня пугает настолько, что хочется отмотать последние тридцать секунд назад и оставить игрушку там, где она и пряталась.
– Ты же знаешь, что нельзя приносить ее сюда. Это против правил! – шипит она, хмуря брови.
– Холли, расслабься! – Смеясь, я подбрасываю кубик в воздух и ловлю его обеими руками. Это рискованный трюк, и у меня замирает сердце, но это стоит того, чтобы увидеть выражение лица Холли. Она не в силах поверить, что я могу нарушить такое пустяковое правило. Обычно я очень послушна. Здесь редко выпадает возможность побыть бунтаркой, и как же это будоражит, когда чувствуешь, как кипит и бушует в венах кровь.
– Не надо, – умоляет она, закрывая лицо ладонями, словно это зрелище для нее невыносимо. Уговаривая меня остановиться.
– Даже не верится, что ты такая трусиха.
– Ева, домой. Сейчас же! – гремит голос, заставляя нас обеих вздрогнуть.
– В самом деле? Но сейчас всего лишь… – Я оборачиваюсь к стеклянным дверям.
Там стоит Вивиан Сильва – одной рукой упираясь в бедро, а другой указывая, куда мне идти. Ее статная фигура неизменно вызывает у меня желание съежиться. Высокая, сильная, она не похожа ни на одну из Матерей. В ней нет ни капли женственности или мягкости, а еще эти ее точеные черты лица, серые брючные костюмы и седые волосы – короткие и жесткие, спереди доходящие до скул и почти полностью сбритые на затылке.
Суровость ее лица, всегда недружелюбного, а сейчас еще более грозного, чем обычно, лишает меня дара речи. Нет смысла