бойцов. А тысячи две-три – это вообще раз в год-два на особо крупные дела, когда казакам противостояли многочисленные, в три-пять раз превышающие казачьи формирования армии ногаев или крымчаков. А то и тех и других вместе. Да еще и черкесами приправленные. И такие относительно небольшие отряды бивали врагов в девяти случаев из десяти. Успехи татар обычно случались, когда они нападали внезапно, вероломно, а казаки не готовились к обороне. А теперь-то, с такой силищей, сам Бог велел наказать нерусь за все их прегрешения, коих накопилось изрядно.
Крепость Азов давно уже костью сидела в казачьих глотках. Нашкодив в станичных городках, турки, татары, ногайцы, черкесы – желающих наловить казачьих да русских людей хватало с избытком – прятались за высокими крепостными стенами. Поди выкури их оттуда. Казаки так врагов и называли – людоловы.
Почти треть казачьих сил составили запорожцы, несколько недель назад внезапно появившиеся на берегах Дона. Днепровцы планировали добраться морем до Персии, чтобы предложить свои услуги персидскому шаху, воевавшему в это время с Турцией. У себя на Днепре слишком много атаманов появилось, всем места и власти не хватало, вот и собрались казаки в чужие земли. Как раньше говорили – других посмотреть да себя показать. Донцы, выслушав товарищей, сделали им встречное предложение – поучаствовать в походе на Азов и, после взятия крепости, остаться в ней жить навсегда. Донцы и днепровцы со стародавних времен почитали друг друга как братья и в случае чего всегда приходили на помощь. И тут запорожцы не долго колебались. Между чужими персами и своими казаками и выбирать нечего. Тем более что воевать так и так с турками пришлось бы. Так хоть на своей, русской земле. А Азов, как убежище для турских войск, и запорожцам немало обид причинил. В общем, подумали для форсу более и… согласились.
К землякам с Окраины, разместившимся на другом берегу узкой здесь протоки, на второй же день ушел Серафим Иващенко и не вернулся. Видно, нашел знакомцев.
После занятий ребята собрались у шалашей, выстроенных кругом, на небольшом майдане перед костром. Борзята и еще несколько казаков поджаривали на прутах кусочки разломанной лепешки, для экономии припаса состряпанной пополам с рыбной мукой. Ее только что приволок от котла Пешка-татарчонок. Михась Колочко – опытный казак, один из немногих женатых, – натирал саблю войлоком, чтобы если не острием, так блеском своим врагу урон нанесла. «В солнечную погоду зайчик, вовремя попавший в глаз турку, может жизнь спасти, – учил Михась. – Оно вроде чепуха, а в бою иной раз и соломинка оружием покажется. Нет там неважных мелочей». Парни слушали и тоже войлоком запасались. Тут же чинил порванную у ворота рубаху старшина Фроська Головатый.
– Ждем станицу из Москвы, – не отрываясь от занятия, тихо отвечал на вопрос Фроська. – Каторжный должен подвести боеприпасы и продукты. Своих маловато, особливо пороха и селитры. А на такую громадину идти с голыми руками – смысла нет.
– Когда же он вернется? – высокий