участия в судьбе начальства «административного ресурса»: райкома и райисполкома. Я не сомневался в том, что однажды они уже повлияли на ход расследования – через следователя-«аборигена». Как я выяснил – почти сразу и без особого труда – дядя «аборигена» работал одним из заместителей председателя райисполкома.
Отказных материалов я нашёл в сейфе совсем немного: всего пять штук. Один был по изнасилованию – заявительница забрала заявление, ещё в трёх фигурировали вполне «мирные покойники. А, вот, последний «отказник» сразу же «зацепил» меня. «Абориген» не стал возбуждать дело, хотя основания для этого лежали на поверхности. Я не удивился такому исходу: «абориген» отличался не только непрофессионализмом, но также склонностью всегда принимать сторону начальства. Он никогда – сужу по анализу его дел – «не вставал горой за обиженных», предпочитая прикрываться «горой» начальства.
А фабула отказного материала была интересной. В сентябре прошлого года (а я прибыл в командировку на следующий год – в середине мая) при, казалось бы, вполне заурядных обстоятельствах погиб рабочий совхоза: его засыпало зерном в бункере. Смерть нелепая, глупая и даже анекдотическая – хотя разве бывает смерть умная?!
На место происшествия выезжал «абориген» – единственный следователь районной прокуратуры на протяжении уже трёх лет (вторую единицу «область» отказалась давать за малым количеством дел в производстве и относительно благополучной криминогенной обстановки). «Абориген» наспех заполнил бланк осмотра места происшествия, опросил пару человек – и благополучно отбыл восвояси. Кроме этих «документов» «отказник» «разжился» только актом судебно-медицинской экспертизы трупа и постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела. Всё.
«Абориген» не стал интересоваться ни личностью потерпевшего, ни обстоятельствами «несчастного случая», как он сам квалифицировал данный факт, ни тем, каким образом мужик оказался в чреве находящегося под загрузкой бункера. А, вот мне представился случай заинтересоваться. Уже через день от прибытия в командировку Я был «осчастливлен» прокурорской просьбой представить государственное обвинение на выездном заседании вместо неё. Мои возражения формата «я – следователь, а не помощник прокурора!» тут же вдребезги разбивались о неопровержимый довод: «Мы с Вами остались вдвоём!».
И это соответствовало действительности: кроме «аборигена» -дезертира в наличии отсутствовала и штатный помощник прокурора, которая убыла на плановые курсы повышения квалификации. Пришлось ехать. До этой «Тмутаракани» – совхоза имени героя гражданской войны – мы пять часов тряслись на ухабах просёлочной дороги в затрапезном «ПАЗ»е. А когда мы прибыли на место, я не поверил глазам своим: время, казалось, остановилось здесь полвека назад, ещё во времена коллективизации. Такой разрухи и таких забитых крестьян