позволила чмокнуть себя в щеку.
Возникла даже какая-то легкая натянутая неловкость.
Чтобы как-то исправить положение, Мировой принялся громко рассказывать о том, что увидел на теплоходе в ходе своего утреннего осмотра.
Марина открыла чемодан, достала из него вещи, стала развешивать и раскладывать их по полочкам.
Слегка обескураженный таким холодным приемом, Мировой продолжал говорить, пока слова не иссякли. Наконец он замолк.
И в каюте повисло неловкое молчание.
Долго же он добивался, чтобы она оказалась здесь. С ним. Но дело не в любви.
Мирового прельщала трудность задачи. И Марина Петровна нужна была ему для самоутверждения в собственных глазах.
Смолоду его тянуло к красивым, самостоятельным, самодостаточным женщинам. Чувствовал он какую-то робость и неуверенность в отношениях с ними. И ни легкие интрижки с молоденькими модельками, ни романы с домохозяйками не давали удовлетворения его тщеславию. Сейчас он хотел преодолеть этот комплекс. Чтоб можно было похвастаться самому себе. Вот я каков! Какую женщину покорил!
Была еще одна закавыка. Как-то в разговоре один приятель-банкир обмолвился, словно невзначай, что после банкета увез Марину на дачу. И там они, крепко подвыпив, устроили себе незабываемую «ночь любви». Мировой с большим интересом выслушал пламенную речь приятеля. Особенно понравился ему пассаж: «А как она делает минет! С такой страстью, с таким урчанием!»
Он тогда подумал-подумал и сказал сам себе: «А чем я хуже Левы?» И ответил: «Ничем! Надо пробовать!»
Но была еще одна причина того, что они оказались сейчас вдвоем в этой каюте. Причина, в которой он не хотел признаваться даже сам себе. Ему было одиноко. И он частенько надеялся на то, что «случай» перерастет во что-то большее. Во что? В сумасшествие чувства, в ребенка, в какой-то поворот судьбы.
А пока он любовался ею – сухощавой, стройной, длинноногой. С пышной копной волос. И – безгрудой.
Она вполне могла бы работать моделью. Если бы поправила великоватый нос и увеличила глаза.
Но его она устраивала и такая – неуемная, энергичная, живая, циничная. Прошедшая большую жизненную школу. Сменившая к своим тридцати двоих мужей.
Женщина со странноватым оригинальным вкусом, выражающимся особенно ярко в манере одеваться. Как девочка-подросток…
Что он еще знал о ней? Родом она была из благословенного южного края нашей великой страны. Кажется, отец ее был большим начальником в каком-то районе еще в советские времена. Закончила текстильный институт. И подалась в Питер. Тут она поработала некоторое время мастером на фабрике. А потом, видимо, поняла, что сейчас востребованы другие ее данные. И оказалась в пресс-службе одного большого человека. Поговаривали, что воткнул ее туда муж. Парень такого авантюрного разлива, вольный художник, любитель свободных отношений с женщинами.
Ну а оказавшись у «тела», она не растерялась… И карьера ее пошла в гору стремительно.
Так