в две недели для философских диалогов. Нина держала в руке ведро с водой и швабру. – «Извините, но уже девять часов вечера. Закрываемся».
Они быстро оделись и вышли. Философ бросил им вслед – «До следующего четверга, ребята. Продолжим дискуссию». Они кивнули и разошлись в разные стороны.
Старый человек-философ пришел домой через полчаса, благо Центр был рядом от его дома. Он переоделся, включил телевизор, нашел спортивную программу и сел ужинать. Жил он один. Когда-то был женат, но развелся так давно, что уже не помнил лицо жены. Два года назад философ похоронил маму, женщину властную и любящую сына деспотично, до истерики и колик в животе, которые у нее непременно появлялись, если сын стоял на своем. Философ работал учителем химии в средних классах на двух ставках – то ли так любил свой предмет, то ли чтобы быть дома как можно реже. Власть свою он проявлял на уроках, над учениками, был строгим и даже жестким. Но его власть ни в какое сравнение шла с властью его матери, которая управляла всей его жизнью до своего ухода. Да и после ухода она оставила сыну строгий распорядок дня и неизменные правила, которые он считал своими. При такой матери с женой жить было невозможно: обе женщины буквально дрались за свое влияние на него. Мать, конечно, победила с большим перевесом. Философу было около шестидесяти пяти, когда мать отошла в мир иной. Он ушел из школы, увлекся психологией и многое понял о себе задним числом. Потом очередь дошла до философии, которая подняла его над бытом и дала понимание смысла всего происходящего – в свете философии его бестолковая жизнь выглядела абстракцией, которую, как абстракционизм в живописи, можно было толковать как искусство не для всех. Философ завел страничку в Интернете, стал высказывать умные суждения по поводу разных сторон жизни, которые на практике обошли его стороной, а потом организовал кружок «Философские диалоги». Он научился рассуждать, обобщать и даже говорить парадоксами – довольно большое достижение для учителя точных наук. В кружок ходило человек десять, но не постоянно. Вначале захаживали и женщины, но они задавали неудобные вопросы и все норовили стащить высокую науку философии в сферу своих личных и даже интимных интересов. Философ как-то от них избавился и теперь дискутировал только с мужчинами. Женщин он не понимал, оттого не любил и даже побаивался их способности к конкретике, которая разрушала философскую мысль, так долго и заумно им выстраиваемую. Сегодняшний диспут ему не понравился. Не было полета мысли. Мужчины вели себя, как подростки, озабоченные собственными мелкими проблемами. Философ впервые подумал о том, что и они его не понимают. А он так стремился вытащить их из болота обыденности. «Нужно будет об этом написать в блоге. Что-то об одиночестве философа, которого не понимают и не ценят его ученики», – подумал он, не подозревая, что тоже их не понимает и не ценит. Он выпил стакан красного вина, нарушая мамины запреты, помыл посуду, аккуратно убрал ее в шкаф (как учила его мама) и улегся спать. Мама присутствовала в квартире