и отправилась в путь. Перед этим замаскировала свою половую принадлежность – ни к чему лишний раз светиться и вызывать вопросы. Волосы свернула в жгут и спрятала под легким беретом, штанины заправила в высокие сапоги на плоской подошве. Объемный мешковатый плащ отлично скрывал фигуру, а по лицу с ходу, кто я есть, не разберешь, так что вполне сойду и за мальчишку.
Выйдя на дорогу и бодро прошагав около пары часов, поняла, что повторить вчерашний марш-бросок не удастся. Ноги ныли, обувь натирала, и я спотыкалась все чаще. Как ни печально признавать, но кое-кто себя явно переоценил. И что теперь делать? Хорошо бы остановить попутный транспорт и договориться, чтобы меня подвезли хоть сколько-нибудь, все вперед. Сказать – легче, чем выполнить. Те редкие повозки, что проезжали мимо, проносились, не сбавляя хода, и совершенно не обращали внимания на знаки, которыми я пыталась их привлечь. День уже перевалил за середину, а я, злая, уставшая и проклинающая свою недальновидность, все еще медленно ковыляла по пыльной обочине.
Отчаявшись, села прямо на землю, вытянула многострадальные ноги, стащила сапог и размяла намозоленную ступню. Рюкзак ощутимо оттягивал плечи, и я бросила его рядом. В голову закрались мысли о несправедливости мироздания и прочих глупостях, никак не способствующих разрешению сложившейся ситуации. В итоге мой счастливый случай застал именно такую картину: не пойми кто в бесформенной одежде, чумазый и пыльный сидит на земле в одном сапоге и о чем-то сосредоточенно размышляет.
Не знаю, что заставило старичка остановиться, однако он не только остановился, а еще и поинтересовался зычным голосом:
– Малец, чего на дороге расселся, блаженный, что ли? Так ведь и задавить могут.
Я опешила и вытаращила на деда глаза. Открыла рот, чтобы ответить, но замешкалась, подбирая слова.
– Рот-то прикрой – овод залетит, – тут же выдал странный дед, ухмыляясь в бороду.
Рот я закрыла, проглотив слова, которые так и просились наружу, потом снова открыла и произнесла совсем другие:
– Добрый день, спасибо за заботу, со мной все в порядке, – подумала и добавила: – Только вот ноги, – жалобно посмотрела на незнакомца, – болят. Идти тяжело, сижу, отдыхаю.
– А говоришь, в своем уме, – проскрипел дедок. – Кто же в своем уме попрется в такую даль пешком?
Да что за напасть? Ну ладно, ловим удачу за хвост, какой бы облезлый он ни был. Изобразив на лице самое разнесчастное выражение, я заныла:
– Дедушка, подвезите меня, пожалуйста. Мне в сторону Кираты нужно.
Теперь пришел черед удивляться дедуле, он тоже открыл рот и застыл.
– Оводы, – пискнула я, не удержавшись.
Уж больно смешно смотрелся этот невысокого роста человек, с взлохмаченными седыми волосами, придающими его голове сходство с одуванчиком, жидкой белой бороденкой и открытым ртом.
– Где? – заозирался он.
– Так залетят, вы же сами предупреждали, – невинно напомнила я.
– Ага, – изрек он глубокомысленно и хмыкнул. Пожевал травинку, подергал себя за бороду и скомандовал: –