она и прошествовала дальше.
Дерек и Уилла искоса переглянулись.
– Ну ладно! – бодро сказала Уилла. – Значит, ванная напротив твоей комнаты, полотенца на полке…
Дерек опять взял ее за руку, она не воспротивилась, но предложила:
– Пошли посмотрим, что у нас на ужин.
В столовой мать пристраивала поднос со стаканами для сока на журнальный столик, где уже стояла неоткупоренная бутылка сливочного хереса. Уилла удивилась. Даже оторопела. Родители не пили вообще. Отец говорил, ему противен вкус любого спиртного, а мать была равнодушна к алкоголю, хотя на свадьбе могла выпить бокал шампанского. Она до краев наполнила стаканы и один подняла, изящно оттопырив мизинец:
– Желаете хереса, Дерек?
Тот принял стакан:
– Благодарю.
– Тебе, Уилла?
– Спасибо, мама.
Уилла боялась увидеть насмешку на лице Дерека: мол, ничего себе аперитив – сладкий тягучий херес, поданный в чуть липких, широких стаканах для сока. Однако тот был абсолютно серьезен и почтителен – дождался, когда из кухни появится отец Уиллы со своей выпивкой (чаем со льдом), и всем отсалютовал стаканом:
– Ваше здоровье!
– Будем здоровы, – откликнулась компания, пригубив херес.
– Надо бы позвать Лейни, – сказал отец.
– Придет она, как же. – Мать скорчила гримасу и пояснила: – Нынче ее на аркане не затащишь в семью.
Дерек усмехнулся.
Уилла не понимала, зачем мать устроила это представление. Может, потому, что Уилла наконец-то обзавелась парнем? А что, его отсутствие родителей беспокоило? Да, в школе она не пользовалась успехом у мальчишек. К ней подъезжали только очкастые ботаники, которых она решительно отшивала. Ей нравились неблагополучные лоботрясы в кожаных куртках, те, кто в классе зевал в потолок, развалившись на задней парте, и с ревом уносился в своем пикапе, едва прозвенит звонок с урока. Но они даже не смотрели на нее.
Вероятно, все эти годы родители задавались вопросами: все ли с ней в порядке? может, что-нибудь не так? не останется ли она старой девой?
Некогда и он, поведал Дерек, бежал от родителей как от чумы («Верится с трудом», – пробурчала мать), но вот, извольте: теперь нет никого, с кем он охотнее провел бы вечер.
Уилла прихлебнула херес, обволакивавший горло, точно микстура от кашля.
О происшествии в самолете никто больше не говорил, но оно не отпускало, вдруг напоминая о себе колотьем в затылке, тенью маяча в разговорах на совершенно другие темы. Версия Дерека родителей, видимо, вполне устроила.
Перед сном принимая душ, Уилла осмотрела правый бок – нет ли там синяка, – но ничего не заметила. Чтобы не снились кошмары, в постели она постаралась думать о чем-нибудь другом – как завтра развлекать Дерека, понравился ли он родителям? Уловка вроде бы сработала, но среди ночи Уилла как будто вновь ощутила грубый тычок в ребра и проснулась. Сердце так стучало, что, казалось, в такт ему подрагивает простыня на груди. В темноте Уилла ощупала бок. Немного