девочку он корил себя до сих пор. Он был для её соплеменников чужаком, как гатуры для людей. Своим вниманием к крохе он приговорил её к гибели. И эта вина грызла его душу с жадностью голодной крысы, пробравшейся на заполненный зерном элеватор. Из-за него, чужака с «зелёной земли», малышку принесли в жертву ледяным демонам. А он опоздал всего на день, задержавшись в размороженном городе.
Нет, она жива. Его тщательно развиваемое гатурами чутьё подсказывало – жива! Только не мог определить, в какие края ведёт это чувство. Что за сила утащила её у него из-под носа?
Зачем он ждал столько времени? Почти два года! Прозябал на Спире, ворошил отчёты прошлой экспедиции, доказывал адмиралу и его помощникам необходимость новых исследований. Как бы выразился прямолинейный Эдвараль, – чесал спину пяткой. Почему он не искал Тинри, как собирался вначале? Некогда было. Проклятье! Всегда некогда!
– Я найду тебя, маленькая. Я переверну весь мир, но я найду тебя! Хотя бы для того, чтобы спокойно спать, чтобы не нести груз твоей загубленной жизни на своих плечах! Вот вернусь из экспедиции и отыщу.
Бартеро уплыл, не представляя, какие силы растревожил на Спире. Нанятый Габриелем Мидару для поиска гатурьего архива знаменитый Итеро Кинс взялся за дело всерьёз. Никакие запреты и преграды, будь они даже возведены могущественными инопланетянами, не могли остановить этого человека, ведь Итеро будто сорняк прорастал в любых условиях, на любой почве. Его настоящего имени не знали самые близкие люди, кроме Лайва, пожилого советника. Он-то и отвечал за переписку мафиози с матушкой.
В день, когда после трёхмесячного расследования Итеро должны были принести заказанные Габриелем бумаги из Первопланетного Дома, Лайв, прозванный охраной Усача Торопыгой за медлительную тяжелую поступь и шумную одышку, остановил новенькое авто модной марки, но уже с подбитой задней фарой, у высоких металлических ворот особняка Кинса. Миновав обширный розовый сад, зимой почти не цветущий, он вошел в двухэтажный богатый дом.
Итеро дожидался советника у камина, развалившись на белоснежном кожаном диване. Он обречённо взял письма, просмотрел даты на почтовых штемпелях, выбрал первое по давности и приступил к чтению. Через полчаса, порядком утомлённый от бесконечных сетований матушки на его невнимание, неважное здоровье, своего повзрослевшего воспитанника и приёмную дочь, он встал и налил себе целый стакан вина. Выпив его залпом, он повернулся к Торопыге:
– Знаешь, Лайв, почему я сбежал из дома?
– Ты мне это уже рассказывал, – флегматично замелил советник.
– Да, помню. Не удивительно, что от драгоценной мамочки удрала и моя новоиспечённая сестрица.
– Как она, кстати? – чувствуя, что шефа посетило сентиментальное настроение, спросил Торопыга. – Там же учится?
– Делает успехи. Ещё и навигатором станет. Представляешь, сестра Усача Итеро работает на гатуров! Ужас! Надо за ней присматривать, может, пригодится.
– Отправить кого-нибудь на Вису? – осведомился Лайв.
– Не