столкнулась с мамой в Райском городе, но не сказала ей, что перед нею её дочь. Та посмотрела на неё изучающим взглядом и промолвила ей тусклым голосом, лишённым чувств:
–Единственное, что нас старит и быстрыми шагами ведёт к могиле – это совесть! Побори её, и ты победишь, даже саму смерть!
Милоун горько улыбнулась её слову, решив в этот момент, не оставить той ни единого шанса на воссоединение. Сказался и переходный возраст, и спросила Милоун свою матушку с вызовом:
–А у тебя совесть есть?
Ответа не услышала, его и не было, он не существует. Вопрос, к сожалению, из важного превратился в риторический. И каждый, измерив друг друга нехорошим взглядом, пошёл своей дорогой и с тех пор, молча, проходили мимо друг друга.
Дети долго сомневаются над советами родителей, а когда принимают их, как по насмешке судьбы, бывает слишком поздно. Но это не касается Милоун. Матушке её смерть оказалась не по зубам, не смотря на величайшую победу над совестью, потому её дочь сомневаться имела право…
Милоун медленно поднялась на ноги и смахнула с щёк румяных все слёзы, что не успели высохнуть. Сжала в пальцах ручку двери, что на ощупь похожа на гладкую кость, но долго стояла в тихом ступоре перед тем, как открыть её.
Победив сомнения и, в очередной раз, проиграв совести, она, всё же, решилась, и дверь распахнулась. Девушка выглянула на улицу, чтобы вернуть Кюну, чтобы извиниться за все сказанные, злые слова и вместе с ней решить, что делать дальше. Но кареглазой блондинки уже нигде не видно. Она уже ушла, она уже бежала к другому человеку – к тому единственному, на кого могла положиться, потому вспышка совести, что покорила сердечко Милоун, оказалась пропитанной бесполезностью.
Дверь закрылась, щёлкнув замком, и в доме снова стало пусто без сквозняка. Милоун прижалась лбом к постаревшей двери, и ни о чём не желала думать, кроме этой тишины, что сковала все её прежние мысли. Даже начала проваливаться в сон от внезапно подступившей слабости, но ещё миг, ещё одно мгновение, и ей всю ночь пятницы тринадцатого будет не до сна.
«Тук, тук, тук.» – постучал кто-то в дверь, и Милоун затаила дыханье. Страх не успел прийти, и она толкнула дверь ладонью, а за ней никого.
Холодок пробежал по спине, страх пришёл за ним следом. «Тук, тук, тук.» – вновь услышала она за дверью, и страх её пытается стать жутким! Такое чувство у неё, что кто-то за дверью этой незнакомой решил поиграть с ней, но такие игры девушке не нравятся. Она не мышка, чтобы с нею так играть.
Милоун закричала, как безумная, и распахнула настежь дверь, но вновь всё напрасно, даже её крик, ведь за дверью снова никого. Однако, захлопнуть её не спешила. Чего-то ждала, и что-то пришло.
За спиной послышалась журчащая мелодия. Она была такой красивой, такой нежной, словно соткана любовью. Ноты переливались друг с другом, ноты гипнотизировали. Первое ощущение, что это музыкальная шкатулка, но подобных нот нет ни в одной, что попадались в её руки. Да и всё в этой мелодии ей было незнакомо.
Милоун боялась обернуться, а ладони становились