я тебя слушал. И пытался найти логическое объяс…
– Нет никаких логических объяснений! Просто забудь. Забудь и все.
Она небрежно распихала остатки ужина по контейнерам и сунула их в холодильник.
Алекс опасливо разглядывал жену.
– Она что-то прошептала? Может, это была лишь очередная ее песенка…
– Да, я уверена, так оно и было. Конечно, она же не может вести себя со мной совсем не так, как с тобой. Ханна ударила в магазине ребенка, который только-только начал ходить.
– Когда?
– Сегодня. Мы приехали туда купить что-нибудь в награду за хорошее поведение.
– Я не виноват, что чего-то не вижу, не понимаю и не всегда бываю дома…
– В том-то и проблема. – Сюзетта вновь подошла к холодильнику и вытащила полупустую бутылку белого вина. – Она достаточно умна и ведет себя так, чтобы ты никогда мне не поверил.
Сюзетта схватила со стола свой бокал и пошла к дивану, на ходу наливая в него вино. Потом поставила бутылку на журнальный столик, вытянула ноги, ткнула на пульте кнопку и включила вечерние новости. Мгновение спустя к ней присоединился и Алекс, наполнив свой бокал и устроившись рядом. Они молча посмотрели прогноз погоды.
Наконец он мягко взял у нее пульт и убавил громкость. Потом осторожно придвинулся ближе и положил голову ей на плечо.
– Прости.
Может, сейчас, когда Алекс раскаялся, пришло ее время?
– Ей скучно. Ханна слишком умна, чтобы целыми днями сидеть со мной… Я тоже устала.
– Прости. Я не должен был сгружать на тебя ее проблемы, когда прошло так мало времени после твоей…
– Да нет, я рада. Рада, что мы съездили. Новый врач оказался очень любезен.
Мир был восстановлен, они склонились друг к другу и позабыли о новостях.
– Он что-нибудь обнаружил?
– С физиологией у нее все в порядке – этот вопрос можно раз и навсегда закрыть.
– Это ведь здорово, правда?
– Думаю, да. Он предложил показать Ханну психологу, специалисту по детскому развитию, и тут же добавил, что совсем не имеет в виду психиатра и не считает, что ей нужно медикаментозное лечение…
– Хорошо…
– Возможно, с ней происходит что-то другое. Что-то беспокоит и не дает двигаться вперед.
Алекс на мгновение задумался над ее словами.
– В этом есть смысл. Мы так хорошо ее понимаем. Однако мне ненавистна мысль о том, что у нее нет никаких перспектив и она никогда не сможет общаться с людьми. Не знаю, почему Ханна… Но, судя по звукам, которые она издает… Она так выразительна и, думаю, может говорить.
– В самом деле? – Сюзетта поджала губы, чтобы не обвинить его в притворстве.
– Может, поначалу она с чем-нибудь боролась, а теперь этого стесняется. Порой я задаюсь вопросом, не разговаривает ли она сама с собой, не шепелявит ли, не имеет ли других дефектов речи. Может, Ханна не знает, как их исправить, а говорить не так, как другие, не хочет. И это стало для нее навязчивой идеей… Вот что тревожит меня больше всего. А мы, не зная, в чем ее проблема, не в состоянии справиться с последствиями.
Сюзетта