– это то, на что не требуется согласие. Она была дана нам как симулякр, и самое худшее – верить в нее за неимением лучшего[34]. Есть лишь одно правило, которое требует согласия. Однако это уже не правило субъекта, а правило игры этого мира.
Реальное – это лишь побочный плод[35] дезиллюзии[36]. Оно само лишь побочная иллюзия. Из всех форм воображаемого, вера в реальность – самая низкая, самая тривиальная.
Тем не менее, решимость [détermination] расширяет свое влияние, и сфера того, что зависит от нашего решения, с каждым днем расширяется. Мы все больше несвободны от воли. Мы должны хотеть даже тогда, когда мы этого не хотим.
Впрочем, не стоит останавливаться на достигнутом. Не только родители, но и эмбрионы должны быть опрошены по поводу выбора своего пола. Тогда, по крайней мере, вскрылась бы абсурдность ситуации. Дело в том, что чаще всего мы находимся в такой ситуации, когда вынуждены решать [déterminer] то, о чем мы ничего не знаем и знать ничего не хотим. Право других распоряжаться вашей жизнью – это произвол. Но право и обязанность каждого распоряжаться самим собой еще более небезопасно. Таким образом добровольное рабство[37] превратилось в свою противоположность [contraire] – принуждение к желанию, принуждение к свободе и выбору, что является завершенной формой рабства. Воля оказывается в ловушке неограниченной свободы, которая ей дана, и она соглашается на это благодаря иллюзии самоопределения.
Однако то же самое происходит с волей и на уровне биологии. В нашем операциональном мире регуляция воли такая же алеаторная и непроизвольная, как и распределение полов при рождении, или как распределение свободно выраженного мнения миллионов граждан, что приводит к такому же статистическому результату, который мог бы быть получен и в ходе опроса среди обезьян.
Почему, несмотря ни на что, мы хотим заменить волей человека случайный ход вещей? Конечно же, из коварства и стремления нарушить естественный порядок. Мы хотим воли – вот в чем секрет – так же, как мы хотим веры, как мы хотим власти [pouvoir], потому что идея мира без воли, без веры и без власти для нас невыносима. Но обычно мы можем хотеть лишь то, что уже прошло. Так студент из Праги[38] прибывает на место дуэли, а его противник уже мертв – его двойник уже побывал [прошел] там. Прецессия двойника, невольного исполнителя желания. Прецессия события, прецессия следствия по отношению к причине – металепсия[39] воли.
Внимание всегда акцентируется на предшествовании воли, так же как на предшествовании причины по отношению к следствию. Однако чаще всего воля перепутывается с событием как его ретроспективная инсценировка [mise en scéne], подобно тому, как последовательность эпизодов [séquence] сновидения иллюстрирует физические ощущения спящего тела. Во всяком случае, независимо от воли, последующие события все равно будут фатального порядка, то есть то, что с вами происходит, плохое или хорошее, происходит невольно – хотя и не без некоторой тайной взаимосвязанности.
Почему