кто это? – спросили они.
– Он знаменитость, – ответила я. – Он изобрел персональный компьютер. Живет в особняке, ездит в кабриолете «Порше». И покупает новый каждый раз, как старый поцарапается.
Даже для моих собственных ушей эта история прозвучала неправдоподобно. Мы не так часто виделись, всего несколько раз покатались на роликах. У меня не было ни хорошей одежды, ни велосипеда, которые могли бы быть у ребенка с таким отцом. И фамилия у меня была другая.
– Он даже назвал в честь меня компьютер, – сказала я им.
– Какой компьютер? – спросила девочка по имени Элизабет.
– «Лиза», – ответила я.
– Компьютер с названием «Лиза»? – переспросила она. – Никогда о таком не слышала.
– Он опередил свое время, – я использовала мамины слова, хотя не совсем понимала, почему он его опередил. – А персональный компьютер он изобрел позже. Но вам нельзя об этом рассказывать, потому что, если кто-нибудь узнает, меня могут похитить.
Я упоминала об этом каждый раз, когда чувствовала потребность, оттягивала момент сколько могла, а потом позволяла признанию выплеснуться из меня. Не припомню, чтобы я чувствовала себя ущербной по сравнению с друзьями, у которых отцы были, просто на кончиках пальцев у меня таилось магическое альтер эго, нечто неявное, скрытое, и когда я чувствовала себя незначительной, оно начинало зудеть и покалывать, внутри словно нарастало напряжение, и тогда я искала повод поговорить об этом.
Еще я как-то услышала, что журнал Playboy назвал его самым сексуальным мужчиной года. Этим я хвалилась выборочно, потому что не знала, правда ли это и что именно это означает. Насколько мне было известно, есть Playboy, а есть Playgirl, и я точно не знала, говорилось ли о нем в журнале с обнаженными женщинами для мужчин или его фотография появилась на страницах журнала с обнаженными мужчинами для женщин. Я решила, что отец мог появиться обнаженным в Playboy, и от этой мысли у меня были мурашки по коже; мне казалось, если я смогу просто принять этот факт, это будет значить, что я взрослею.
Одна девочка в школе, Кирстен, стала ходить за мной по пятам, припевая:
– Твой папа – Стив Джобс, твой папа – Стив Джобс.
– Перестань, – сказала я.
Но она не перестала. Иногда она повторяла это насмешливо, а иногда монотонно, как робот. Меня это раздражало, но ее приставания играли мне на руку, ведь она объявляла во всеуслышание именно то, о чем мне хотелось рассказать всем. Она привлекала ко мне внимание, а я при этом выглядела невинной, даже жертвой.
– Что не так с этой девочкой? – спросила мама, когда я ей рассказала. – Наверняка, это ее родители, уж им-то есть дело. Интересно, как она узнала?
Я объяснила, что, возможно, сама сказала ей – случайно.
– Это ты ей сказала?
– С языка соскочило, – я сжалась, ожидая гнева, но она не рассердилась, а только пришла в замешательство.
– В таком случае это еще более глупо, – сказала она. – Ты сама рассказала ей, а теперь она ходит за тобой и сообщает