сенатом законы. Придумано умно: под полным контролем Августа окажется не только огромная армия (он ведь император!), но и власть народного трибуна – защитника угнетаемых плебеев от зарвавшихся патрициев. Совмещение функций, как ни странно, сулит стабильность в государстве.
Прибрать к рукам власть, получив неограниченные полномочия и ключевые должности пожизненно, и чтобы все были довольны – вот главный талант Августа! Да и само прозвище Август, означающее «божественный, священный», которое милостиво даровано ему сенатом, должно было убедить людей, что за ним действительно стоят не знающие себе равных силы, что он – сын бога. По Риму вдобавок пустили слух, что когда его родной отец, наместник Македонии, спросил жрецов о будущем сына, то пламя от вина, принесенного в жертву священному огню, взметнулось над крышей храма так высоко, что жрецы предрекли: «Он будет править миром!» Цицерон тоже подыграл Августу, заявив во всеуслышание, что он – тот самый, чей образ явился ему во сне. Позже Август отплатил за добро – Цицерона казнили.
Но теперь, когда все от него ожидали чуда, он нуждался в новых идеях.
– Вы самые близкие мне люди, – Август обращался к жене и соратникам. – Граждане могут заблуждаться, верить или не верить, но мой авторитет должен быть бесспорный! Сивилла напророчила много чего. – Взяв пергамент, зачитал: «Славой покроишь себя, дав надежд ожиданья…»
Ливия была прозорлива; она знала, что нужно народу:
– Объяви: «Нет Империи, есть Республика!» Пусть все верят, что Август восстанавливает Республику…
– Прекрасно, Ливия! Восстановленная Республика ради благополучия граждан! Хорошая идея! – Август просмотрел свои записи: – А вот еще одно пророчество Сивиллы: «Вихрь орлов разметал, символы Рима, позор и печаль зарождая; пусть возвратятся, гордость в души вселяя…». Что думаете об этом?
– Принцепс! – Взгляд Агриппы показал, что он погрузился в знакомый образ. – Полагаю, речь идет об орлах легионов, которые сгинули на Востоке.
Неудачи на Востоке, особенно разгром парфянами легионов Красса, Саксы и Антония, легли черным пятном на репутацию несокрушимых римлян, а потеря римских штандартов стала ужасным бесчестьем для армии и народа. Общественное мнение требовало жестоко отомстить парфянам и вернуть почитаемые святыни.
Август призадумался. Два десятилетия гражданских войн подорвали экономику Рима, а со слабо подготовленной армией нельзя ввязываться в новую войну с Парфией: поражение повлечет крах его власти. С другой стороны, поддержать свой престиж, уже пошатнувшийся, нельзя, не вернув орлов. Допустим, все же война! А кто будет командовать армией на Востоке? «Сам я не могу покинуть Рим, а полководец, вернувшийся с победой, затмит и свергнет меня». Непростая задача. Взвесив все, осторожно сказал:
– Никогда не начинай войну, если не уверен, что выиграешь больше при победе, чем потеряешь при поражении.
Загрустивший Меценат вдруг продекламировал:
Боги избрали Рим как свое земное жилище,
Дав главенство ему над миром;
Тебя призывают