костру. – Это кем же надо быть, чтобы за тебя согласиться пойти? Беззубой старухой или кривой лопоухой деревенщиной, которую даже из жалости никто не берёт?
– Зубы девицы ещё не довелось рассмотреть, но должны быть все на месте.
– Неужели у неё поблизости нет никого… – Арлина презрительным взглядом окинула дряхлого старика, – …помоложе?
– Разве годы – помеха для женитьбы? Столько лет топчусь, должно же хоть с девятой повезти.
– Будь я на её месте, – Арлина осеклась и тут же пояснила, – если бы, конечно, я уже состарилась и доживала последние дни или слепой была и глухой, я бы сто раз подумала и всё равно сказала бы «нет».
Старик задумчиво пригладил бороду.
– Если она скажет «нет», я верну тебе всё золото, которое причитается мне за помощь с эликсиром.
– По рукам! – кивнула Арлина, достойная дочь своего отца, мастера сделок.
– Пора выдвигаться, – заметил в ответ старик, поднимаясь с места и начиная тушить костёр. – Солнце по небу катится, не останавливается. Засидимся, заболтаемся, и вечер уже.
Арлина не спорила, тоже встала, выбросила в траву нетронутую сероножку и заторопилась за стариком.
Сначала шли молча, пробирались через непролазные заросли, протискивались меж разросшихся кустарников с дикой шиповой ягодой, переступали через поломанные и выкорчеванные с корнем столетние деревья, пролазили под низкими игольчатыми лапами елей и перепрыгивали через болотные ямы, сверху покрытые листьями и цветами, а стоит ступить – сразу по горло в трясину уйдёшь.
Света в лесной чаще практически не было. Мало того что небо затянуло тучами, так и само солнце редким лучом могло проткнуть щит из сросшихся воедино ветвей. Птиц слышно не было, белки тоже не шумели. Даже болотные комары и те притихли и затаились.
– Это и есть та самая волчья тропа? – спросила Арлина. Любая болтовня сейчас была к месту, лишь бы нарушить сводившую с ума лесную тишину. – Совсем не похоже ни на тропу, ни даже на тропинку. И волков не вижу.
– Она самая, – кивнул старик. – Волки тут кишели в древности; сейчас один-два пробегут, и то радость.
– Всех перебили охотники?
– Все волки перебрались в Смоляные горы почти сразу, как те отделились от Озёрного края.
– В Смоляных горах овцы жирнее, или с чего вдруг такое предпочтение?
– Штормовой замок на Обрыве скорби всегда покровительствовал волкам. Волчья морда выгравирована на воротах замка, а парадный наряд лорда Тайернака украшает волчий мех. Много историй вокруг этого ходит, но самая известная такая: давным-давно умирал молодой волк. Гончие псы загнали, да охотники стрелу в лапу всадили. Юный лорд Тайернак случайно нашёл его, выходил и отпустил обратно в лес. И с тех пор они были неразлучны. Стоило юноше попасть в беду – волк приходил на помощь; стоило волку оказаться в западне – мальчишка оказывался рядом. Они читали мысли друг друга и дышали одним воздухом. И даже сейчас они вместе: прошли годы, волк состарился и умер, а его шкура