разрешают качать «черное золото», а они в свою очередь реставрируют центр города. Эта версия была вполне похожа на правду – учитывая качество ремонта. Конечно, центр – еще не весь город, но, главное, начало положено, а там, глядишь, и до окраин доберутся…
«Если нефть раньше не закончится».
Один вид моего дома, почти не изменившегося с тех пор, как я покинул его в далеком восемьдесят пятом году, невольно заставил меня погрузиться в воспоминания. Моя личная машина времени, та, что всегда существовала в моей голове, отправила меня в прошлое; то были славные деньки, когда я жил, гулял, учился и ни о чем особенно не беспокоился. Потом, уже в подростковом возрасте, мы переехали во Владимир, где я поступил в местный политех. Иронично: поступал еще при СССР, а заканчивал уже гражданином России, в девяносто пятом. О той поре у меня сохранились противоречивые воспоминания, но вот детство на Сахалине было волшебным: из-за материнской заботы я не замечал негатива вокруг, а потому рос вполне счастливым и довольным. Дедушка учил меня фотографии, и мне, в общем-то, нравилось это хобби, но получалось, прямо скажем, не слишком – особенно на фоне того, что делал мой «наставник». Да и тянуло меня больше ко всяким железякам: сначала – к конструкторам, потом – к мотоциклам. Многие спрашивали меня – почему байки, Макс? А я неизменно отвечал – потому что они дарят ощущение свободы.
Я оглянулся на наши «Уралы», которые рядком стояли позади. Иронично, но их путь на Сахалин занял полтора месяца – куда больше, чем я планировал потратить на сам мотопробег. Погрузив их на платформу в Москве, мы отправили нашу технику на остров, где ребята из местного байк-клуба «Вольфганг» любезно приняли ее и определили в гараж до нашего приезда.
– Ностальжи? – спросил Лама.
– Она самая, Борь, – с улыбкой сказал я. – И ведь заезжал сюда, относительно недавно, когда в архиве копался… а все равно в душе что-то шевелится, когда к этому дому подхожу.
– Все места, где мы пребывали достаточно долго, оставляют кармический след определенных оттенка и глубины, – философски изрек Боря. – Так что ничего удивительного.
Он был в своем репертуаре – любой жизненной ситуации Лама находил подходящее объяснение, основанное на восточной мудрости.
– Кармический след – это очень верно, – пробормотал я, снова окидывая взглядом дом.
Случалось тут и хорошее, и плохое, но в общем и целом впечатления остались сугубо положительные. Наверное, всему виной окружение – мне повезло вырасти в атмосфере любви и взаимовыручки, причем речь шла не только о маме и дедушке: когда у кого-то случались проблемы, на помощь приходили соседи, коллеги и просто хорошие люди. Причиной тому была обособленность от материковой части страны: сахалинцы на острове понимали, что помощи «с большой земли» ждать особо не приходится, а потому держались вместе, словно одна большая семья.
«Ах, какое было время…»
Дверь моего подъезда открылась, и наружу вышел мужчина примерно моих лет. Лицо его показалось мне до боли знакомым.
– Серега, Олифиренко, ты? – спросил я, не