что мы с тобой все о низменном, хотя, куда от этого деться? Какие планы на выходные, не забыл, что у Кольки день рождения? Хорошо бы встретиться.
Павел чертыхнулся про себя – надо быть последним негодяем, чтобы забыть о дне рождения собственного сына. Ирина права, что бросила его. А, может, и не права.
– У меня сегодня есть время, хочешь, давай встретимся, только…
– Финансирование я беру на себя, потом сочтемся, – великодушно опередила его Ирина.
– Мне от ресторанной еды плохеет. Давай, по бульварам погуляем, помнишь?
– С твоей язвой надо заканчивать шляться по забегаловкам. Я несколько оторопела от неожиданности, но так даже лучше. И дешевле. На солнышке последнем погреемся перед зимой. Где?
Павел обрадовался, по дороге было удобно забросить пилот программы Сереге, – тот обещал показать кое-кому. Как ни странно, разговор с бывшей супругой взбодрил. С тех пор, как они развелись, с ней стало приятно общаться. В оставшееся до встречи время он тщательно побрился и даже погладил брюки. В ванной на расческе заметил седые волосы и нешуточно огорчился – возраст. Зеркало ответило гримасой: «Тоже мне, девица красная, еще морщины посчитай?» Однако…
Сзади раздался оглушительный сигнал. Павел вздрогнул и виновато улыбнулся в боковое зеркало, – в дороге мечтать опасно. Горел зеленый глаз светофора, и он едва успел тронуться с места, чтобы успеть к следующему красному. Но красный сменился желтым, потом зеленым, опять зажегся красный… Павел мысленно похвалил себя, что выехал на встречу с женой с большим запасом времени. Пробка впереди была минут на двадцать, если не больше, – можно и помечтать. Но хороша ложка к обеду, – момент уже прошел, и вместо флейты пронзительными голосами жаловались клаксоны.
В правом ряду из серебристого джипа, сияющего как зеркало, тоскливо выглядывал большой черный пес. Павел подмигнул ему, словно старому знакомому. Бритоголовый хозяин окинул цепким глазом тротуар и распахнул дверь. Павел усмехнулся, новым хозяевам жизни терпения не хватало. Они, конечно, могли носиться по улицам по собственным правилам, прессинговать, подрезать, брезгливо откупаться от гаишников, но в пробках все были равны – и водители отечественных малолитражек, и владельцы престижных иномарок. Хозяин джипа тем временем вытащил пса из салона и повел к тротуару.
– Эй, качок! – Словно по команде водители принялись обсуждать проблему нужды братьев наших меньших. – А как не успеешь?
Но он успел. Спокойно привязал собаку к железной решетке, потрепал ей ухо и вернулся к машине. Пес послушно сидел, только в глазах застыло непонимание. От неожиданности все разом замолчали. Павлу показалось, что огромная шумная улица провалилась в глухую тишину, – не стало слышно ни работающих моторов, ни людского гомона, ни криков птиц. Только противная липкая тишина. Машины медленно поехали, а пес недоуменно вытягивал шею, не смея подняться. Павел еле сдерживал себя, чтобы не протаранить бок лощеного джипа. Для него и машина, и ее хозяин стали одним целым – мерзким мурлом господ, свихнувшихся на безнаказанности и вседозволенности.