тебе признаться, что она во многом была права, это я только теперь понимаю, во всяком случае, когда-то под ее метким глазом мне приходилось все время держать форму.
– То-то я смотрю, распустился.
– Это ты меня перекормила.
– Еще бы! На халяву…
– Не обижай, мне и так дурно.
– Есть надо меньше.
– Завтра стану есть меньше. Веришь?
– Верю.
– А сегодня еще немного поем, ладно? Вкусно очень.
– Точно пес подзаборный, – без меры и впрок. Остановись, Павлуша, отдохни, мы еще часок тут посидим, потом с остальным расправишься. Я хотела с тобой серьезно о Кольке поговорить. Мне кажется, что он все время чего-то боится.
– Ты его наказываешь?
– Нет. Ни я, ни мама. Помнишь, как он плакал в детском садике?
– Все дети плачут и не хотят ходить в садик, потому что боятся, что их там оставят, но потом они вырастают.
– В том-то и дело, что они вырастают, а страх остается. Мне кажется, что у него отсутствует чувство безопасности.
– Не отпускай его одного на улицу.
– Ему уже 10 лет, в клетке не запрешь. А кроме того, он смотрит телевизор.
– И от этого пугается? Не смеши меня, пожалуйста. – Павел раздраженно откинулся на высокую спинку стула.
– А ты сам давно смотрел телевизор?
– Да я… – Павел осекся. Он вдруг понял, что никак не может назвать себя телевизионным зрителем. Он создатель разного рода телевизионных продуктов. И только.
– Вот-вот. Посмотришь ваши новости…
– Наши новости.
– Нет, родной, ваши. И где только вы их берете – эти новости? Что ни день – ужас, сплошные убийства, кровь, насилие…
– Я рекламу делаю, – он попробовал оправдаться.
– Очень интересно, а главное поучительно, в 10 лет познакомиться с проблемой женских прокладок. Ты хотя бы понимаешь, во что превращаются наши дети?
– И во всем виновато телевидение?
– Паша, я не хочу ругаться с тобой. Извини, просто накипело, сорвалась. Я понимаю, что ты – подневольная лошадка, но вокруг столько жестокости, а телевизор ее еще и усугубляет, утрирует и смакует. Получатся, что жизнь состоит из одних войн, катастроф, беснующихся маньяков. Нам, взрослым, и то нелегко отключиться от этого негатива, а каково ребенку? Хотя, я подозреваю, что Колька уже адаптировался к телевизионным кошмарам, только… – Ирина горько вздохнула, – мне кажется, что теперь он… Я вчера случайно услышала, как он другу по телефону советовал выпить на ночь полный стакан воды.
– Зачем?
– Тогда попугай вернется. Видишь ли, Пашенька, после нашего с тобой развода, он выпивает на ночь стакан воды для того, чтобы я возвращалась каждый вечер домой с работы.
– А я? – Павел растерялся.
– А тебя он с работы не ждет, – прошептала Ирина и горько улыбнулась, – хотя, я могу заблуждаться. Только точно знаю одно, он теперь за меня боится, как бы со мной ничего плохого не случилось. Ты будешь смеяться, но я должна звонить домой каждые два часа, чтобы не вызвать у него