я тебя. Само чувство говорит.
Или …
Павел шумно вздохнул и вынужден был признать, что емкость и образность делает русский язык не только невероятно красивым, но и сложным. Правда, в первую очередь это касалось нас самих. Не случайно бытовая лексика стремительно сокращалась, доходя у некоторых – особенно продвинутых индивидуумов – до словаря Эллочки-людоедки. Как плакались наши пещерные рокеры о неудобстве языка. То ли дело английский! Все четко и навсегда – подлежащее-сказуемое. И никаких тебе отступлений. Красота. I lоve you! И все тут!
Теперь наши бывшие братья по одной шестой части планеты срочно переводят, все то, что читали по-русски на английский. Ну и что, что нет собственных математических и лингвистических понятий, изобретем: «Шарик, скажи – гав!» – «Gavs!» Минус – minus-s. Шекспира тоже придется переводить. Только вот проблема. Как? С русского, еще слишком памятного, или все же со староанглийского, которого, скорее всего, не знает никто, кроме нескольких москальских специалистов. Но, даже если они и есть, много ли у бывших другарей незалежных и не оккупантских Пастернаков? На всех наберется? У нас у самих один был, да и тот – в конце зарастающей тропы. Конечно, можно Лесю Украинку и Райниса с Чюрленисом провозгласить Шекспирами. И, как бы сказало армянское радио: «Легко организовать производство глобуса Украины».
Как-то в одной маленькой северокавказской республике проводился семинар, организованный союзом писателей и посвященный национальной драматургии. Павла послали на это мероприятие для отбора возможных кадров для кино. Собралось человек 70. Все они считали себя профессионалами. И с кавказским темпераментом всерьез обсуждали проблемы поствампиловской драматургии и своеобразие языка литературы для театра и кино. Во всей республики проживало 85 тысяч человек. Получалось по драматургу на 1200 жителей. Мощно! Особенно, если учесть, что письменным сам язык в республике стал чуть ли не в 1920 году.
Он вспомнил свое возмущение от подобного национального высокомерия, но и не произнесенную гневную отповедь. Ему так хотелось поставить на место «зарвавшиеся» таланты, которые даже не потрудились поинтересоваться тем, что современный английский язык начал развиваться с 410 года, когда под ударами германцев пала римская империя. После этого германцы вторглись на Британские острова и осели там. А в V-VI веках туда же переселилась с континента большая часть их племен. Уже IX веке – подумать только! – основывается школа переводчиков. Пишутся хроники, летописи, церковная литература. Происходит объединение – древнеанглийский, латынь, уэкский, мерсийский, кентский, нортумбрийский – англо-саксонский, в общем. А там и скандинавы, и французы, и норвежцы, и датчане… А после в VII и VIII веках, – как это не смешно! – государственным языком в Англии был французский. Пройдет много-много лет пока напишет Чосер свои знаменитые «Кентерберийские рассказы», а потом Уиклифф переведет на английский язык Библию. И к XIV веку большинство населения перейдет с французского на английский. Реформация