да Бероев усмехнулся.
Ватная, дождливая влажность парка создавала для Егора впечатление, будто они вчетвером оторвались от цивилизации, хотя движение автомобильчиков, вызванное электричеством, нарушало тишину звуком, схожим с тем, какой издаёт электросчётчик поздней ночью, когда все спят, в том числе – и холодильник.
– Чего хмурый такой? – спросил Егор, наблюдая за сыном, который, чудом не вываливаясь из автомобильчика, старается догнать увёртливую Настю. У неё, казалось, был немалый опыт в вождении аттракционных автомобилей.
– Да так, пустяки, – замялся Кирилл.
Всё оправдано. Поделившись делами поверхностными, никто из них не спешил делиться самым сокровенным.
– Ладно, колись, – поощрил Егор. – Мне от тебя сегодня уже не отделаться.
– Не ожидал? – усмехнулся Бероев.
– Не ожидал, – согласился Егор.
– Сестра замуж выходит, – выпалил блондин.
С глухим стуком автомобильчик Пашки настиг преследуемую Настю, его автомобильчик подскочил на железном полотне.
– Ну и что? Денег на свадьбу не хватает?
– Не в деньгах проблема, – сказал Кирилл. – В женихе.
– Дина́мит?
– В общем – да…
– Тебя, или..?
– Без «или». Меня, – коротко сообщил Кирилл.
– Так укради её, – посоветовал Егор.
– Кого? – не понял Кирилл.
– Сестру.
– Зачем?
– Традиция такая есть. – Егор поймал любимую волну, завершил с энтузиазмом:
– Если хоть кого-то не устраивает свадьба, всегда есть возможность…
Сначала вполуха, затем с ежесекундно возрастающим интересом Бероев слушал собеседника. Они не заметили, как смолкло гудение автомобильчиков, жуткие, громоздкие черепахи застыли как вкопанные. С наполненной звоном головой, Егор не сразу услышал топанье Пашки, бежавшего к нему.
– Можно ещё раз?..
Как оказалось, Бероев не умел водить автомобиль. Он признался в этом без тени смущения, как если бы член палаты лордов сообщил о том, что не умеет открывать дверей. Поскольку всегда находится кто-то, кто делает это за него. И присматривать за пятилетними детьми ему также не приходилось, но Настя сказала, что Павел Егорович – самый спокойный ребёнок на свете. По виду Пашки невозможно было усомниться в её словах.
Часы показывали девятьсот семьдесят шесть часов пятьдесят четыре минуты.
X
Невозможно прожить жизнь без впечатлений. Они – как деления на градуснике, или линейке с одним делением: независимой неравномерностью. Память строится на впечатлениях. Общение строится на впечатлениях. Впечатления влияют на сны и образы в размышлениях.
Но бывает и полное отсутствие впечатлений; не серая будничная палитра, а монотонное полотно, которое замечаешь, кажется, только боковым зрением, а присматриваться просто не хватает решимости, поскольку знаешь, – всё там черно, губительно, мертво и разрушительно, как висящий в петле мертвец, вокруг которого ходят стаи милицейских экспертов,