умру от голода. Не верила, что мы на строжайшей диете, что каждый лишний грамм приходится выпрыгивать, вытанцовывать и выжимать из себя потом и кровавыми мозолями. А она так вкусно и много готовила, дома всегда так чудно пахло нашей халвой, сочными пирогами, да просто настоящим жареным мясом!
Запах конфет обожаю с детства. Сюда, к этой фабрике, приезжала, когда было свободное время. Здесь было легче, чем дома, потому что никакого искушения съесть что-нибудь вкусненькое не возникало – только запах. Сяду в сторонке, закрою глаза, засыпаю, конечно, сразу, потому что спать от усталости хотелось все время. И мне снится, как я ем конфеты. Их много, они разные, я разворачиваю и ем, разворачиваю и ем, уже кругом одни фантики, такие мягкие, шуршащие, уже можно положить на них голову, как на подушку… И тут я обычно просыпалась, потому что падала.
Как-то раз примерно вот на этом месте я так упала во сне на Семёна. У дедушки твоего, Льва Ароновича, – ты ведь помнишь его? – удивительный был человек, умный, добрый, внимательный, – так вот, у него был сводный брат, Семен.
– Сводный брат – это как? – Марека заметила, что бабушкина шоколадка уже кончилась, и незаметно подсунула ей свою, недоеденную.
– У Лёвы мама умерла очень рано, сердце было плохое. Ему всего два года было. Отцу его, Арону Давидовичу, – тоже, кстати, замечательный, просто выдающийся человек был, – тяжело было одному с маленьким ребенком на руках – он же наукой всю жизнь занимался, профессором еще в молодости стал. Родственники помогли найти няню для Лёвы. Так появилась в доме Софья Наумовна, какое-то очень дальнее родство с Моисеем у неё тоже было. Тогда это была молоденькая красивая девушка Софочка со своим ребенком на руках – с Сеней. У нас принято друг другу помогать: если бы не Арон Давидович, ей бы, наверное, тяжело в жизни пришлось. А так она с Сеней поселилась в этой самой квартире, где мы все сейчас живем, воспитывала Лёву, как-то вела хозяйство, потом они поженились с Ароном, а мальчики росли вместе, как братья. Они всегда были уверены, что родные братья. Я всю эту историю только после смерти Сени узнала… О чём я говорила?
– Что однажды здесь уснула и упала на Семена.
– Да! Интересная история получилась… Я ведь тогда очень хорошо танцевала. В балете невероятно трудно пробиться, надо обладать либо исключительным талантом, либо большими связями. Никаких таких связей у родителей моих не было. Похоже, я действительно была талантлива. Был дар, которым я наслаждалась, упивалась. Да я только им и жила тогда… Я уже танцевала Жизель, Одетту, Сильфиду, конечно, танцевала Умирающего Лебедя. Не в Большом, до этого еще не дошло – на других московских сценах, на конкурсах, ездила с труппой на гастроли.
– Ты танцевала в «Лебедином озере»?! Ты можешь так танцевать?! Я три раза этот балет по телевизору смотрела. Он так нравится мне, что теперь я могу видеть его в любое время – я все помню. И музыку, и движения. Закрываю глаза и смотрю.
– Надо же… Я и не думала, что ты балетом интересуешься. Обещаю, что свожу тебя на самые лучшие балеты в