подошвы стоп и притянув их к промежности, слегка притом подмяв под них материю порео, одновременно, уложив сами колени на поверхность тюшака, да испрямив ровно спину. И незамедлительно, дотоль замерший перундьаговец из его охраны торопливо ступил к сурьевичу, и, расправив полы его кафтана, также скоро вернулся на прежнее место, слегка потеснив своих собратьев.
А я, проследив за его действиями, перевел взгляд на белую прибрежную полосу песка, входящего в лазурно-голубую грань воды, даже отсюда наблюдаемого бескрайним океаном. Синь воды сегодня усиливалась за счет того, что и само небо просматривалось сине-желтым, словно оттеняемым звездой Голубой Вьялицей занимающей почти третью его часть. Ее сине-серебристый диск, увитый с двух сторон чуть заметными белыми завихрениями облаков, созерцался мутно-тусклым, как и само пространство видимого окоема местности. А все потому как там далее, даже не на лестничном пролете, а уже на полосе берега, над океанской водой продолжал идти, опадая вниз, редкими крупными каплями дождь (последними в сем периоде изливающимися на планету), вспенивающий саму воду. Понеже и сама бывшая на нем мельчайшая рябь, и уже подходящие к бережине водяные гребни были унизаны кудлатыми, белыми загривками, схожими с гривой кондрыка, а потому и раскидывающих по мере движения пенистые лохмотки.
– Я убежден, мой уникальный мальчик, дитя, мой поразительный абхиджату, – ласково проронил Камал Джаганатх, стараясь перехватить мой взгляд, и явно дотоль приняв на себя мои переживания. – Мы уладим и сии проблемы, дабы вы могли надолзе не расставаться, как с Ларса-Уту, тык и с Ковином, – добавил он, протягивая ко мне левую руку, так как правую сразу взял прабха. – А днесь, вы успокоитесь и послушаете меня. Абы вы оба должны выполните, что я вам толкую. А значица ступаете вослед меня, мои руки при даятеситя не выпускаете, беспременно, фиксируя их, как единое целое. Сиречь смыкаете очи, начинаете глубоко дышать, – он слышимо по голосу торопился, видимо, опасаясь, что я вновь убегу. – Оба смыкаете очи, – произнес он вновь и, очевидно, для прабхи, ибо я сразу закрыл глаза. – Доверяете мне себя, поднесь мы единое целое. И насчет панча вы оба движетесь за мной. Эка, два, три, чатур, панча… – как-то резко начал он. Однако я успел представить себя тем самым небольшим цилиндрическим предметом со стесанным нижним концом и веревочкой сверху, которую также поспешно передал в его руки, таким побытом, настроив наше общее даятеситя.
Вьюла сейчас не просто завертелась перед моими сомкнутыми глазами в созданной тьме, но и ощутимо дернула меня вперед, вытягивая вслед веревочки, обдав само мое сознание порывом ветра, точно Ананта Дэви перемещался менее плавно, чем прабха. А в последующий момент я услышал его несколько осевший голос, молвивший:
– Можете отворять очи, мы на месте.
Глава десятая
Я тотчас открыл глаза, лишь мельком глянув на сурьевича, который, как и прабха, смотрелся полупрозрачно-черным,