классический вальс! – вынес обвинительный приговор НЕКТО.
– Вальс, – согласился НИКТО. – А что же ещё? А почему ты не обратил внимание на слова: «Прощай, красавица моя, я пью твоё здоровье. Надоедать не стану я тебе своей любовью…»? Ни на какие ассоциации не наводит?
– Наводит! – свирепо ответил НЕКТО. – На ассоциации сумасшествия!
– «Старый мир! Вот и окончен пир! Все разошлись давно! Скучно и чинно! Зря мы явились в него…» Твои слова?
– Мои.
– Созвучия с Бёрнсом не слышишь?
НЕКТО ничего не ответил. Йоко ответила ледяным взглядом: без комментариев.
– А продолжения темы тоже никто не слышит? – спросил НИКТО. – Как и раскатов грома?.. Запаха озона?.. Этого ничего нет?
– Не слышу, не вижу и не ощущаю, – упрямо стоял на своём НЕКТО.
НИКТО подошёл к инструменту. И, не присаживаясь на стул, исполнил «Красавицу», без вокала. Репетиционная наполнилась раскатами грома, и не только. Он сыграл жёстко, предельно жёстко: на септаккордах, в сопровождении басовой партии на самых низах, как нельзя, более форте. Показалось, что старенькое пианино не выдержит этой мощи, этого напора звуков и превратится в хлам.
– Я даже предложил бы другое название этой песне, – сказал НИКТО, когда звуки стихли. – «ПРОЩАЙ, РУСКАЯ АЛМА-АТА, ЗАТЕРЯВШАЯСЯ НА БЕСКРАЙНИХ ПРОСТОРАХ СССР, АГОНИЗИРУЮЩЕГО СУЩЕСТВА, БОЛЬШЕ ИЛЛЮЗОРНОГО И ЭФЕМЕРНОГО, ЧЕМ ЖИВОГО».
– Причём здесь руская Алма-Ата? – фыркнула Йоко. – Почему не солнечный Магадан?
– Я знаю – потому что Магадан солнечный! – сказал НЕКТО, язвительно.
После этого все, за исключением НИКТО, должны были дружно повеселиться, поскольку предложение о переименовании «Красавицы» никем не воспринялось всерьёз. Но этого не произошло. Рассмеялся один НИКТО. Остальные смотрели на него – понятно, как на кого.
– НИКТО, мой добрый совет тебе, – саркастически отреагировала Йоко, – никого, кроме нас, в свои идеи больше не посвящай. Чтобы не случился конфуз!.. Теперь относительно Бёрнса: может, нам хором засесть омузыкаливать всего шотландского Пушкина, от начала и до конца? Лет на пять, я думаю, работы хватит.
НИКТО никак не оценил ядовитую доброту Йоко к себе и к Бёрнсу. (Ему было безразлично, что она думает на этот счёт.) ВСЁ оценил её в полной мере:
– А что: омузыкаливать можно только НЕКТО? И то, что порекомендует Йоко?
– А хоть бы и так! Неужели не видно, что мы движемся в пропасть? В дилетантство?! В самодеятельность?
– Ответить откровением на откровение? – спросил ВСЁ.
– Валяй.
– Знаешь, какая самая светлая мысль рождается после общения с тобой?
– Не знаю, – Йоко пожала плечами. – Столько позитива и доброты исходят от меня, что я теряюсь в догадках.
– Застрелиться! – сказал ВСЁ.
Непонятно было: поразил этот выстрел цель или нет, но Йоко не произнесла в ответ ни слова.
В репетиционной