ответила на вызов, бабуля молча сидела на табурете и только беспомощно хлопала сморщенными веками. Притихшая, с высохшими глазами, Валентина со стуком гоняла карамельку во рту.
– Простите, простите, Рауф Рашидович, я виновата… Это больше… честное слово… Как? А две недели? «Кэнон» у меня… Меняю на зарплату и трудовую книжку. Может, передумаете? Жаль.
Никто не спрашивал – и так все было понятно. Фира, которая в последнее время чувствовала, что земля уходит из-под ног, крепко задумалась. Она испытывала целый клубок гремучих эмоций. С одной стороны, работа ушла на второй план, но трудно представить свою жизнь без нее, с другой стороны – загадки, преподнесенные самой судьбой, которые требуют разгадки, и вроде бы можно теперь посвятить все свое время им, но что-то тревожно скребет лезвием по стеклу, какой-то дискомфорт.
Бабуля, неожиданно очутившаяся в обществе двух замороченных девиц, поднялась на капитанский мостик и приняла на себя управление житейским кораблем. Для начала она надела очки и достала из буфета потрепанную записную книжищу, больше похожую на гроссбух, долго что-то искала, а найдя, позвонила по телефону и очень удивилась, когда ей ответили.
– Яков Сигизмундович? Ой, как хорошо, что вы живы. Это Алевтина Викентьевна. Да, я тоже пока скриплю. Лет двадцать уже или больше. Яков, ты еще работаешь? Совсем? А для старых друзей? Очень надо. Договорились.
От полученной информации бабуля преисполнилась собственной значимости и засияла как медный таз. Девчонки совсем не обращали на нее внимания, каждая из них варилась в собственном соку, Валентина безутешно страдала от потери возлюбленного, а Фира пыталась выработать жизненную стратегию на будущее. Невзирая на полное невнимание, бабуля внезапно ударилась в воспоминания о том, как пятьдесят лет назад она оказалась в Казахстанской степи во время разлива рек и в траве собирала рыбу руками в плетеную корзину, словно грибы. Эта история сработала как аутогенная тренировка, девушки впали в гипнотический транс и напоминали восковые фигуры мадам Тюссо. Забавные и не очень подробности быта советских людей были выслушаны в полной тишине. Когда бабуля добралась до описания туалетов, из которых степными ветрами выдувалось все, что туда попадало, внучка не выдержала.
– Ты это к чему?
– К тому, что не бывает худа без добра. А невзгоды и трудности только закаляют человека и идут ему на пользу. Главное – не унывать и не сдаваться.
– М-м, – промычала Фира. Вообще-то она была удивлена. Это была первая нравоучительная речь, которую она услышала от бабушки.
– Вам нельзя падать духом, Пете нужна поддержка и помощь.
Валентина, очнувшись, всхлипнула, ее свежеспроектированный в мечтах замок рухнул и придавил ее, а нерожденные дети, так похожие на Петра, тянули свои худенькие ручонки из светлой дымки фантазий и взывали к ней: «Мама, мама…». Натурам романтическим, склонным к излишнему мечтанию, всегда тяжело при столкновении с суровой реальностью. Из всех троих бабуля была самым опытным и закаленным