и больше. Я не понимал, почему Томсоны прощают им все эти выходки, а Куница никак не реагирует.
Наконец, все расселись. Мне досталось место между Жанной и Эммой, близнецы, ревниво поглядывая друг на друга, сели по обеим сторонам от Куницы, мистер Томсон пристроился рядом с Жаном, а оставшееся место рядом с дверью на кухню заняла хозяйка. Правда, она то и дело вскакивала и бросалась на кухню, словно боялась, что без её присутствия там обязательно что-то сгорит или взорвётся.
Салат показался мне очень странным: в нём были кислые яблоки, репа и сельдерей. Есть такую диковинную смесь саму по себе было невозможно, но я с удивлением заметил, что свежий кислый вкус овощей отлично оттеняет сладковатое, сытное жаркое.
– Какой необычный картофель, – вежливо заметил я.
– Это ямс, – подмигнул мне хозяин, одновременно засовывая в рот огромную деревянную ложку с куском мяса в ней. – Наш польский друг никогда не пробовал ямса, представляешь, Полли?
– Роберт, сначала прожуй, потом говори, – строго ответила ему супруга, подвигая ко мне соусник с густой мясной подливой.
– Объедение просто! – вставил Жан, дёргая соусник так, что несколько капель подливы упали на белоснежную скатерть. – Миссис Томсон, вы лучшая кухарка в мире!
И пока я с ужасом смотрел на жирные капли, расползающиеся по белому хлопку, хозяйка зарумянилась от удовольствия и ущипнула Жана за щёку.
Да, здешняя свобода нравов могла повергнуть в шок любого блюстителя традиций.
– Между прочим, мой дед тоже был из Варшавы! – ни с того ни с сего заговорил Томсон, проглотив свой кусок тушёной говядины. – Так что мы с тобой в некотором смысле земляки, – и он подмигнул мне.
Я вздохнул.
– Мистер Томсон, я никогда не был в Варшаве. Я родился недалеко от Злондона.
– Вот оно что! – несказанно удивился хозяин. – А моя Полли шведка. Правда, Полли?
– Я американка, – хозяйка оглядывала стол и гостей так пристально, будто боялась, что кто-то нарочно решил остаться голодным. – Ту Швецию я и не помню совсем, мне было пять лет, когда мы уехали.
– Вот. Здесь кого только нет! – снова подмигнул мне хозяин. – Так что ты не смущайся, малыш. Если уж даже Мартин не смущается…
– Кто? – удивлённо переспросил я.
– Ну Мартин [1], – хозяин подбородком указал на молчаливого Куницу. – Ты только посмотри на него – он же вылитый индеец!
Я перевёл взгляд на Куницу. Он совершенно спокойно поглощал жареную кукурузу.
[1] Английские слова Martin (имя) и Marten (куница) созвучны.
– Мы тоже индейцы! – влезла в разговор Жанна.
– Нет, а вы совсем не похожи, – отмахнулся хозяин. – Разве индейцы такие бывают?
– Пожалуйста, давайте не будем за столом говорить об индейцах! – повысила голос хозяйка. – Бен, расскажите лучше о себе. Как вам понравился наш Нью-Ковентри? Как вам вообще страна?
Я снова покосился на Куницу, но он сделал вид, что ничего особенного не происходит.
– Ну,