вращаться. Ля’Сахр принялся выделывать из этой бесформенной массы что-то, что должно было иметь форму. Как из глины получаются горшки, так из карамели в руках Ля’Сахра стало получаться что-то… Если в его магазине была карамель ручной работы, то она действительно была работой его собственной руки.
Чайки уже во всю кружили над улочками Златногорска, и Инфион периодически поглядывал на них, продвигаясь к лавке Бурта. Мимо него проносились здания, а вместе со зданиями это делали и магазинчики. С крыш из фиолетовой черепицы в форме остроконечных шляп падала тень, прикрывая висящие на преимущественно бежевых зданиях таблички, названия которых гласили, например «ЦВЕТНЫЕ КОСТЮМЫ И РУБАШКИ», «СТЕКЛЯННЫЕ БЕЗДЕЛУШКИ», «ОБЕРЕГИ ОТ НЕСТАБИЛЬНОСТИ».
Инфион резко остановился, заморозив взгляд на последней табличке. Раньше он никогда не замечал этого магазина, хотя практически всегда ходил на работу той же дорогой. И сейчас, обратив внимание на этот магазинчик, чайничек внутри работника Бурта закипел.
– Да что за бред! – подумал он про себя.
Златногорск был полон магазинов и товаров. Иногда, то, что продавалось в этом городе, было действительно полезным, иногда это были обычные безделушки, а порой вам втюхивали какой-то хлам. И Инфиона устраивал любой из этих трех вариантов – он понимал, что разнообразие обязательно будет чревато шансом приобрести халтуру, которая развалится, как только вы достанете ее, выйдя из магазина. Но этой самой халтуры в городе становилось все меньше и меньше, в особенности благодаря Платзу. Нельзя сказать, что «как бы мэр» Златногорска был против подделок, которые приносили большие деньги. Он просто считал, что подделки должны быть качественными, а если вы и продаете хлам – то уж делайте это так, чтобы клиент не заметил. «Деньги должны работать» – говорил Платз, а такой хлам откровенно мешал работе золотых философов. И Инфиона разозлило не то, что большая часть «амулетов от чего-то» действительно никогда не работала. Его разозлило то, что амулеты эти были от нестабильности.
– Как можно продавать амулеты от составляющей мироздания?! – вновь мелькнуло в голове беловолосого мужчины. – Или они все еще верят в эту старую байку?
Старая байка существовала, и она гласила, что нестабильность обладала сознанием и была в какой-то степени живой. Более того, считалось, что нестабильность могла влиять на людей, затаскивать их в себя, подобно огромному кракену на дне моря. Но Инфион относился к этой истории, как к пережитку времени. Да, нестабильность действительно существовала, и возможно существовала даже в чистом виде. Но не более. Так, по крайней мере, говорили некоторые, но некоторые действительно знающие люди. Так что амулеты от нестабильности, от этого черного булькающего бесформенного существа, были для знающих людей не более, чем плевком.
– Надо поговорить об этом с Буртом, – вновь подумал неуклюжий волшебник и, вспомнив, что стоит в центре улицы, уставившись на лавку, направился вперед.
Вскоре