Как жалки и смешны человеческие телодвижения в едином бессмысленном стремлении куда-то, куда сами не они знают, думал он. Но Ангела, разве она не могла отказаться? Она же обещала, мы же с ней договорились о планах на будущее. Всего лишь три-четыре жалких года и мы свободы, мы вольны делать все, что нашей душе заблагорассудится. Почему она так поступила, хотя могла ли на самом деле она этого не делать. Все равно не верю, никому больше не верю. Никому и никогда. У Марка закипала кровь от мыслей и его воображение рисовало красочные картины, как легко и радостно она собирает свое жалкое тряпье и со счастливой улыбкой на лице, особенно яркими горящими глазами, садиться в чистенький автомобиль навстречу своему будущему, даже слезинки не проронив. Именно так выглядели те, кто покидал детский дом и никогда больше не вспоминал об этом месте. Уверен и вы не раз познали то удовольствие от пребывания в человеческой шкуре, под тяжестью предательства и схожих чувств. И вроде боль не боль и обида не обида, и страдание не страдание. Ну а если глубже развить свое воображение, то можно представить как всех твои близкие люди отправились в круизное путешествие, а тебя бросили охранять дом, посадив на цепь к собачьей будке. Что-то было такое в душе Марка, отчего хотелось просто сдохнуть, притом сделать это назло, наказав всех и вся, всю концепцию поганой жизни, всю человеческую природу, освободить всех и вся от мук подобных этим раз и навсегда. Значит вот он тот самый ад, про который заикался Курт. Боже нет, только не он! Он же редкостный поддонок, он не может быть прав!
– Ничего старина, – как-то по-особенному, дружелюбно встретил его Курт. – Не вини ее, отказаться она никак не могла.
– Но она могла хотя бы попросить задержаться на день, всего лишь на час. Мы хотя бы попрощались и…
– Она пыталась, правда пыталась, – ответил ему Курт. Ее всю зареванную отсюда чуть ли не волоком выпихнули. Директриса орала на нее так, что окна во всем здании дребезжали.
– Правда? – удивился Марк. – Мне об этом не говорили, а ты откуда знаешь?
– Я все знаю, сколько раз тебе говорить! Это всего лишь старый добрый Злой Рок, он и не таких под себя подминает. Даже у богов поджилки трясутся при упоминании о нем и ты помни о нем всегда!
– Значит не все так плохо, – подумал вслух Марк.
– Все прекрасно! А теперь соберись слизняк иначе я сам лично выбью из твоей головы всю придурь, которой она тебя заразила, – закончил разговор Курт и ему снова вернулся настрой озлобленного отщепенца отразившийся в отголосках заключительных слов.
***
Этим же вечером Курт его не трогал со своими тренировками. По счастливой случайности он был похоже вдрызг пьян, если судить по источавшемуся от него перегару. А значит было достаточно времени подумать о дальнейшем планах. Но все что он мог замыслить это то, что ему следует как можно раньше оказаться рядом с ней. Совсем не важно где она объявится, пусть и на другом континенте, но он обязательно найдет ее. Сейчас разумеется предпринять ничего не получится, впереди целых три года,