в усадьбе Ефимова, Ярослав был под хорошей защитой: мало того, что никто не знал о дружбе Ярослава и Дмитрия, но Глеб, даже несмотря на его ставшее теперь довольно завидным положением, не рискнул бы соваться к Ефимовым.
Однако сидеть взаперти у Ярослава не было ни сил, ни желания, к тому же быть в тягость другу тоже не хотелось. Что ни говори, но так ведь вечно не могло продолжаться, и, поразмыслив, он понял: будь что будет, но на этой неделе ему придется покинуть Углич.
Нельзя сказать, что это решение давалось Евсееву легко. Что ни говори, но, привыкнув, что все проблемы всегда решались отцом, для которого не существовало слова «невозможно», никогда не выезжая за пределы родного города, Ярослав испытывал вполне понятную тревогу человека, жизнь которого перевернулась с ног на голову.
Однако после пережитых потрясений для Евсеева сложно было даже представить такую ситуацию, которая привела бы его в замешательство. Оттого, ни на миг не сомневаясь в правильности задуманного, Ярослав тут же сообщил Димке о принятом решении, едва тот появился на пороге.
Димка в ответ на предложение друга глубокомысленно молчал, почесывая темечко. Терпению Ярослава уже наступал предел, когда наконец Димка выдал:
– Слушай, Ярыш, тебя что, кто-то выгоняет? – И, усме хаясь, добавил: – Или тебя Улька притомила?
– Ну не век же мне здесь сидеть, сам поразмысли. Это еще Салтыков не пронюхал… Знаешь прекрасно, шила в мешке не утаишь.
По решительному тону Ярослава Димка понял, что спорить с ним бесполезно.
– Ну что ж, отправляйся, я тебя не держу, – недовольно ответил Дмитрий, – только ты как, на своих двоих от Салтыкова убегать будешь?
Ярослав молчал, не зная, что ответить другу.
– То-то же. Коня тебе нужно и денег на первое время. – Подняв почему-то только одну бровь, Димка продолжал: – Сейчас мне никто коня увести не позволит, да и с деньгами туго – отец и так на меня зол за мою последнюю выходку. Вот если только попозже…
– А если попозже ничего не получится? Мне что, и впрямь Ульяну в жены брать придется?
– Не переживай, – успокоил друга Димка. У меня, как никак, именины скоро. Забыл, что ли?
Ярослав покраснел – разве ж можно было забыть, как после бурного празднования в том году слуги в обоих домах с ног сбились, ища Димку и Ярыша, пока они отсыпались бог знает на чьем сеновале! За собственными заботами да хлопотами он и впрямь запамятовал, что у Димки скоро именины.
Однако Димка ничуть не обиделся, понимая положение друга.
– К именинам будет у меня и конь, и деньги, и еще кое-что, – пообещал улыбающийся Димка. – Вот тогда и отправишься в путь, если, конечно, не передумаешь. Добро?
– Добро, – согласился виноватый Евсеев, хотя эта весть вовсе не привела его в восторг: до именин Дмитрия оставалось еще три недели, и Ярослав с ужасом представил, что ему, словно пленнику, придется все три недели торчать взаперти.
Конечно, Евсеев понимал, что Димка советует ему остаться ради его же блага,